Главная » 2012 Август 6 » 4 августа родился Перси Биши Шелли
18:18 4 августа родился Перси Биши Шелли |
| 4 августа родился Перси Биши Шелли (4 августа 1792, графство Суссекс — 8
июля 1822, утонул в Средиземном море между Специей и Ливорно) — один из
величайших английских поэтов XIX в, был женат на Мэри
Уолстонкрафт Шелли (автор знаменитого
"Франкенштейна").
Своей пламенной верой в
полновластный и всеразрешающий разум, своим полным пренебрежением к
унаследованным от прошлого человеческим воззрениям, верованиям и привычкам
Шелли принадлежит ещё к последователям идей века Просвещения. Как поэт, Шелли
принадлежит уже целиком к началу XIX столетия, к тому блестящему возрождению
поэзии, которое мы называем романтизмом. Поэтическое
дарование Шелли, таким образом, не вполне соответствует его миросозерцанию.
Двойственность Шелли, как рационалиста и романтика, мыслителя и художника,
проповедника и поэта, составляет самую характерную черту его гения.
  Из поэзии Шелли
КОГДА В ГАРМОНИИ СЛИЛИСЬ
Когда в гармонии слились
Зефир, заря, земля и высь
И солнечный росистый день,
Смел, как непуганый олень,
Прошел по небу, словно тень,
Смеясь, уж ставил свой капкан,
Добычу видя, ураган.
ИЗМЕНЧИВОСТЬ
Мы словно облака, что под луной
Тревожно движутся по чьей-то воле,
Чертя лучами тьму! Но час ночной
Их окружил, и вот уж нет их боле.
Мы словно лиры, чей нестройный тон
Различно вторит разным дуновеньям.
Не столько звуки повторяет он,
Сколько несет кончину их движеньям.
Мы спим — нас травит сновидений
дым.
Встаем — шальная мысль весь день
нас гложет.
Мы ищем, мыслим, тонем и горим.
Тревожит что-то нас иль не тревожит
—
Едино все! Ведь радость и беда
Определяют сами свой приход.
Вчера не схоже с завтра никогда.
Все смертно, лишь Изменчивость
живет.
**
Любимый поколением 70-х альбом Давида Тухманова «По волне моей памяти»
содержит композицию Перси Биши Шелли которую
на английском языке поет Мехрдад Бади (советский и
английский певец иранского происхождения. С 1973 по 1977 был вокалистом группы
«Арсенал». Известен как исполнитель песен «Я мысленно вхожу в ваш кабинет» и
«Доброй ночи» с этого же диска. В 1977 году, переехал в Лондон)
Исполнение на диске
На фестиваль
"Клуб и Музыка" в Кремле 2011 год
Доброй ночи
Добра ли ночь? нет, зол тот час,
Когда расстаться нам пора.
Вдвоем останемся хоть раз -
И будет ночь добра.
Зачем же ночь, когда без встреч
И не разжечь в груди костра?
Не мнить, не вспомнить, не изречь -
Тогда и ночь добра.
К сердцам, что рядом вновь и вновь
Без слов трепещут до утра,
Лишь к ним, пойми, моя любовь,
Бывает ночь добра. (перевод Владимир Бойко)
Оригинал:
Good-Night
Good-night? ah! no; the hour is ill
Which severs those it should unite;
Let us remain together still,
Then it will be good night.
How can I call the lone night good,
Though thy sweet wishes wing its flight?
Be it not said, thought, understood -
Then it will be - good night.
To hearts which near each other move
From evening close to morning light,
The night is good; because, my love,
They never say good-night.
Вечер
Ponte al
Mare,
I
День закатился. Ласточки уснули.
Шныряют в серой мгле
нетопыри.
Гулять выходят жабы. В
смутном гуле
Слились все звуки. Тусклый
свет зари
Погас на кровлях. Тень
легла ночная,
И в летнем сне недвижна
зыбь речная.
II
Нет сырости и в поздний
этот час,
Трава суха, на листьях ни
росинки.
Сухой и легкий
ветер всякий раз
Вздымает пыль, соломинки,
былинки,
Закружится и стихнет, и
одна
По улицам блуждает тишина.
III
Домов, церквей, оград
изображенья
В себе колышет и несет
вода.
В недвижном беспокойстве
отраженья
Дрожат, не исчезая никогда.
Взгляни на эту зыбь, на эти
стены:
Ты стал другим, они же неизменны.
IV
И сизые над бездной облака,
Где солнце, скрывшись,
новой ждет Авроры,
Они - как груда гор
издалека,
Но множатся и мчатся эти
горы.
А там, в пространстве,
синем, как вода,
Уже горит вечерняя звезда.
Мысли и афоризмы Шелли
Истинная любовь тем отличается от
золота и глины, что она не становится меньше, будучи разделенной.
Крови, пролитой поклонниками Бога
милосердия и мира со времени введения Его религии, хватило бы, быть может, для
того, чтобы утопить приверженцев всех других сект, живущих на земном шаре.
Любовь - это выход за пределы
своего "я" и слияние с тем прекрасным, что заключено в другом
человеке.
Никогда так не нужна поэзия,
как в те времена, когда вследствие господства себялюбия и расчета количество
материальных благ растет быстрее, чем способность освоить их согласно закону
души.
Поэзия - памятник, в котором
запечатлены лучшие и счастливейшие мгновения самых лучших и счастливейших умов.
Привычные поступки становятся
прекрасными благодаря любви.
Самая губительная ошибка, которая
когда-либо была сделана в мире, - это отделение политической науки от
нравственной.
Чтобы быть истинно добрым, человек
должен обладать живым воображением, он должен уметь представить себя на месте
другого. Воображение - лучшее орудие нравственного совершенствования.
Биография
Созерцательная, склонная к
мечтательности и к сильным душевным возбуждениям натура Шелли сказалась очень
рано, когда ещё ребёнком, в поместье своего деда, он рассказывал маленьким
сестрам страшные сказки и забавлялся химическими и электрическими опытами,
производившими впечатление алхимии.
Те же интересы преобладают и позже
в Итонской школе, куда отец поэта, сэр Тимоти Шелли, деревенский сквайр, отдал
своего сына, в надежде ввести его в круг избранной молодежи.
Суровое воспитание тогдашнего
английского юношества жестоко отразилось на чувствительной душе поэта. Он долго
помнил издевательства, кулачную расправу, приставанья своих товарищей и
наставников.
В 1810 г., когда Шелли перешёл в
Оксфордский университет, он уже был автором двух романов: «Цастроцци» и «Св.
Ирвайн». В Итоне Шелли впервые увлёкся и идеями «Политической справедливости»
Годвина; его кузина Гарриэт Гров, на любовь к которой благосклонно смотрели его
родители, была уже по первым письмам, пришедшим из Оксфорда, встревожена
вольномыслием своего молодого друга. Он издаёт шутовские стихи, под заглавием:
«Посмертные записки Маргариты Никольсон», зачитывается Платоном, Еврипидом,
Лукрецием, знакомится с Франклином и Кондорсе, с философией Локка и Юма.
Характерная для Шелли жажда прозелитизма(стремление распространить свою веру,
обратить других в свою веру) и потребность высказываться быстро привели его,
вместе с его товарищем и другом Хоггом, , к крайне опасному шагу: изданию
брошюры «Необходимость атеизма».
Несмотря на то, что его имя не
значилось на титульном листе, университетское начальство вызвало Шелли на суд
и,после его отказа отвечать на предложенные вопросы, исключило обоих друзей из
числа студентов. О женитьбе Шелли на Гарриэт Гров не могло быть более речи.
Отец Шелли на некоторое время запретил ему даже являться домой, назначив ему
200 фунтов (=2000 руб., но тогда это были большие деньги) ежегодной пенсии, — и
19-летний Шелли раз навсегда был предоставлен самому себе.
Следующие три года жизни Шелли
можно назвать эпохой общественно-политических скитаний. Уже как бы приобретя
венец гонимого за идею, Шелли в эти годы чувствует себя защитником угнетенных и
смелым поборником правды и свободы. В таком свете представлялась ему дружба с
Гарриэт Уэстбрук, пансионной подругой его сестер, дочерью богатого трактирщика.
Увезя эту шестнадцатилетнюю девочку в Эдинбург к Хоггу и женившись на ней в
августе того же года, Шелли считал, что спасает её от тирании старого
Уэстбрука. Родители Шелли, возмущенные таким неподходящим для наследника
баронетского достоинства браком, предложили ему отказаться от наследства в
пользу будущего сына или младшего брата. Это ещё более укрепило Шелли в той
мысли, что он служит дорогим ему идеям свободы, равенства и справедливости. В
таком настроении совершил Шелли свою поездку в Ирландию, где распространял
почти собственноручно свою брошюру о даровании равноправности католикам.
Хотя эта пропаганда и кажется
наивной, но, читая брошюру Шелли теперь, при свете современных политических
отношений Англии, нельзя не признать, что он вовсе не витал в заоблачных
мечтаниях, а лишь высказывал взгляды, к которым его соотечественникам
предстояло прийти через три четверти века. Все в том же настроении Шелли
отдаётся со всем пылом молодости делам благотворительности, издаёт ещё целый
ряд политических памфлетов и, наконец, пишет свою «Королеву Маб».
Через год после выхода «Королевы
Маб» и рождения дочери, названной в честь героини этой поэмы тоже Ианти, Шелли
расходится с Гарриэт, и сердце его воспламеняется уже настоящей любовью к Мэри Годвин.
Разрыв с женой и вторичный увоз семнадцатилетней девушки много обсуждались
биографами Шелли и обыкновенно толковались не в пользу поэта; в них видели
прямолинейное и бездушное приложение теорий свободной любви (жена его была в то
время беременна вторым ребёнком и спустя два года утопилась). Разобраться в
этих событиях жизни Шелли трудно. Видимо, Шелли имел какие-то основания
подозревать Гарриэт в неверности и даже не считать её будущего ребёнка своим.
Гарриэт вскоре сошлась с другим человеком, причём её самоубийство было
следствием, с одной стороны, давнишней склонности её к такому концу, с другой —
неудовлетворенности в её новой привязанности. Бегство с Мэри (28 июля 1814 г.)
сопряжено с первой поездкой Шелли в Швейцарию, где годом позже он близко
сошёлся со знаменитым уже в то время Байроном. Четыре года жизни Шелли с его
новой подругой проходят то в Швейцарии, то в Англии. За это время в
окрестностях Виндзора возник «Аластор» (1816), первое истинно поэтическое
произведение Шелли. Через два года вышла в свет и вторая большая поэма, «Лаон и
Цитна».
Вместе с расцветом его таланта
наступает и время полной политической зрелости. Памфлет Шелли «Предложение о
реформе избирательных законов во всем королевстве» (1817) указывает на
серьёзные знания и трезвые взгляды. Для взглядов Шелли этого времени в высшей
степени характерны слова его в одном письме к Ли Генту. «Я принадлежу к тем, — пишет Шелли, — кого ничто не может
удовлетворить, но кто готов покамест довольствоваться всем, что действительно
достижимо». В 1815 г. баронетство перешло к отцу Шелли и поэт начал
получать ежегодный доход в 1000 фунтов (=10000 руб.), обеспечивавший ему и
известное положение в обществе. Но уже в 1816 г., когда утонула его первая
жена, жизнь Шелли начинает принимать такой оборот, что о его личном
вмешательстве в политику не может быть более речи. Против него вооружается его
тесть, Уэстбрук, по ходатайству которого лорд Эльдон, как лорд-канцлер, 17
марта 1817 года постановил лишить Шелли права воспитывать своих детей от
первого брака. Основанием этому послужили его связь с Мэри Годвин (несмотря на
то что в это время Шелли, овдовев, уже был женат на ней) и главным образом
атеистические взгляды, высказанные в «Королеве Маб». Шелли был таким образом
как бы объявлен вне закона. Против него восстало и общественное мнение,
преследовавшее его до самой смерти. Его поэмы также все ещё не вызывали
сочувствия. В горестном настроении Шелли решил покинуть родину. 11 марта 1818
г., вместе с семьей и со сводной сестрой Мэри Годвин, Клэр Клэрмонт, матерью
маленькой Аллегры, прижитой ею от Байрона, Шелли уехал в Италию.
Четыре года, которые Шелли прожил в
Италии, были самыми продуктивными и полными годами его жизни. Давнишний восторг
перед поэзией древней Эллады, перед Гомером, гимны которого переводил Шелли,
перед Софоклом, с которым он никогда не расставался, и, наконец, перед Феокритом,
чье влияние слышится в одной из наиболее проникновенных поэм Шелли, «Адонис»,
написанной за год до его смерти в память рано умершего Китса, весь этот чисто
артистический восторг перед Грецией ещё обновляется вестями о греческом
восстании и знакомством с одним из его видных деятелей, Маврокордато. Шелли
искренно говорит ему: «мы все греки» и задумывает свою «Элладу» (1821).
Под небом Италии — Италии начала
века, где вспыхнуло национально-освободительное движение, — Шелли увлекается
Данте, с его «Божественной Комедией». Время пребывания в Италии может быть
названо самым счастливым периодом в жизни Шелли. Первый год, проведённый частью
в Ливорно, частью в Неаполе, был омрачен посещением Байрона в Венеции. Шелли
был удручен не только распутством Байрона, но и его странным отношением к
маленькой дочери Аллегре и к её матери. Несколько позже супругам Шелли пришлось
оплакивать потерю своего сына Уильяма, похороненного на том же кладбище в Риме,
где покоится теперь и прах Шелли. Но уже второй и третий год итальянской жизни,
прошедшие частью в Пизе, частью в Ливорно, были полны надежд и разнообразия
впечатлений. Кроме Байрона, которого, несмотря на разочарование в нём, как в
человеке, Шелли продолжал от времени до времени посещать, к образовавшемуся
около него кружку присоединились теперь Медвин и Трелоне, поддерживавшие
бодрость духа Шелли. Медвин, двоюродный брат Шелли, был и товарищем его по
пансиону, где он воспитывался до поступления в Итон. От него мы знаем о
Шелли-мальчике (см. Th. Medwin, «The life of P. B. S.», Лондон, 1847).
Блестящие и остроумные рассказы Трелоне касаются именно последних годов жизни
Шелли; он же сообщил всего более подробностей и о несчастной поездке под
парусами, во время которой погиб Шелли (см. E. Trelawny, «Recollections of the last days
of S. & of Byron», 2 изд., Лондон, 1859; см. также «Records
of S., Byron & the author», Л., 1878).
Творчество Шелли медленно пробивало
путь к читателю (издание «Ченчи» и «Освобожденного Прометея», вышедшее в
Лондоне в 1821 г., получили известность лишь после смерти поэта). Написанный в
год смерти блестящий очерк «В защиту поэзии», о котором Шарп, один из биографов
поэта, справедливо пишет, что «каждый, кто интересуется поэзией, должен не
только прочесть, но изучить его», вовсе не нашёл издателя.
В конце мая 1822 г. Шелли с женой и
супругами Уильямс жили на берегу моря около Специи, в вилле Casa Nova. Шелли,
не умевший плавать и не имевший понятия о морском спорте, страстно любил море и
вместе с Байроном приобрёл шхуну, названную «Ариэль». Когда прибыла шхуна, у
Шелли было несколько видений: то маленькая Аллегра выходила из моря, то
какая-то фигура позвала его за собой в гостиную и там, сняв покрывало,
оказалась его двойником, исчезнувшим со словами: «Siete soddisfatto»(итал. Вы
довольны). Кто-то видел также Шелли в лесу, когда он в это время был дома. 1
июля Шелли и Уильямс отправились в Ливорно и оттуда в Пизу, где происходило
совещание между Байроном и Ли Гентом по поводу затеянной первым газеты. На
возвратном пути Шелли вновь шёл на шхуне «Ариэль» с Уильямсом и лишь одним
мальчиком в качестве матроса, а Трелоне следовал на яхте Байрона, «Боливар».
Скоро из-за густого тумана «Ариэль» не был более виден, а после быстро
налетевшего непродолжительного, но сильного шквала от «Ариэля» не оставалось
уже и следа. Через несколько дней море выкинуло два трупа, оказавшихся Шелли и
Уильямсом. Труп Шелли был сожжен на месте, и урна с его прахом отослана в Рим,
где она покоится на протестантском кладбище рядом с останками поэта Китса и
маленького сына Шелли. В карманах Шелли были найдены томики Софокла и Китса.
Прикрепления: Картинка 1 · Картинка 2 |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |