Главная » 2013 Октябрь 7 » Поэзия в альбоме Давида Тухманова "По волне моей памяти"
12:04 Поэзия в альбоме Давида Тухманова "По волне моей памяти" |
 «По волне моей памяти» — концептуальный альбом (альбом, в котором все представленные композиции объединены общей идеей) Давида Тухманова, выпущенный фирмой «Мелодия» в 1976 году. Для альбома Давид Тухманов написал музыку на стихи поэтов разных эпох и стран, подобранные его женой Татьяной Сашко. Думаю окажусь прав, если скажу, что у многих, чья юность или молодость прошлись на 70-е, увлечение серьезной поэзией, началось после знакомства с этим диском. Во многих композициях текст отличается от оригинального литературного материала. Поэтому, где это присутствует, приводим оба варианта. Список композиций I сторона 1. «Я мысленно вхожу в ваш кабинет» (Максимилиан Волошин (1877—1932), адресовано Р. М. Хин). Исполнение: Мехрдад Бади.
** Я мысленно вхожу в ваш кабинет, Здесь те кто был, и те кого уж нет, Но чья для нас не умерла химера. И бьется сердце, взятое в их плен. Бодлера лик, нормандский ус Флобера, Скептичный Франс, святой сатир Верлен, Кузнец Бальзак, чеканщики Гонкуры... Их лица терпкие и четкие фигуры Глядят со стен и спят в сафьянах книг, Глядят со стен и спят в сафьянах книг. Их дух, их мысль, их ритм, их крик... Я верен им, я верен им. Их дух, их мысль, их ритм, их крик... Я верен им, я верен им. ** Р. М. Хин Я мысленно вхожу в ваш кабинет: Здесь те, кто был, и те, кого уж нет, Но чья для нас не умерла химера; И бьётся сердце, взятое в их плен… Бодлера лик, нормандский ус Флобера, Скептичный Франс, святой Сатир — Верлен, Кузнец — Бальзак, чеканщики — Гонкуры… Их лица терпкие и чёткие фигуры Глядят со стен, и спит в сафьянах книг Их дух, их мысль, их ритм, их бунт, их крик… Я верен им… но более глубоко Волнует эхо здесь звучавших слов… К вам приходил Владимир Соловьёв, И голова библейского пророка (К ней шёл бы крест, верблюжий мех у чресл) Склонялась на обшивку этих кресл… Творец людей, глашатай книг и вкусов, Принесший вам Флобера, как Коран, Сюда входил, садился на диван И расточал огонь и блеск Урусов. Как закрепить умолкнувшую речь? Как дать словам движенье, тембр, оттенки? Мне памятна больного Стороженки Седая голова меж низких плеч. Всё, что теперь забыто иль в загоне, — Весь тайный цвет Европы иль Москвы — Вокруг себя объединяли вы: Брандес и Банг, Танеев, Минцлов, Кони… Раскройте вновь дневник… гляжу на ваш Чеканный профиль с бронзовой медали — Рука невольно ищет карандаш, А мысль плывёт в померкнувшие дали… И в шелесте листаемых страниц, В напеве слов, в изгибах интонаций Мерцают отсветы бесед, событий, лиц… Угасшие огни былых иллюминаций… 22 декабря 1913 Коктебель 2. «Из Сафо» (VII век до н. э., перевод В. Вересаева). Исполнение: вокальная группа вокально-инструментального оркестра «Современник» (солистка Наталия Капустина).
** Богу равным кажется мне, по счастью, Человек, который так близко-близко, Пред тобой сидит. Твой, звучащий нежно, Слушает голос и прелестный смех. У меня при этом, Перестало сразу бы сердце биться. Лишь тебя увижу, уж я не в силах Вымолвить слово, вымолвить слово. Но немеет подчас язык, Под кожей быстро легкий жар пробегает, Смотрят, ничего не видя глаза, В ушах же - звон непрерывный... Потом жарким я обливаюсь, Дрожью члены все охвачены, Зеленее становлюсь травы, И вот-вот, как будто, с жизнью прощусь я. Потом жарким я обливаюсь, Дрожью члены все охвачены, Зеленее становлюсь травы, И вот-вот, как будто, с жизнью прощусь я. Богу равным кажется мне, по счастью, Человек, который так близко-близко, Пред тобой сидит. Твой, звучащий нежно, Слушает голос, слушает голос, И прелестный смех ** Богу равным кажется мне по счастью Человек, который так близко-близко Пред тобой сидит, твой звучащий нежно Слушает голос И прелестный смех. У меня при этом Перестало сразу бы сердце биться: Лишь тебя увижу — уж я не в силах Вымолвить слова. Но немеет тотчас язык, под кожей Быстро легкий жар пробегает, смотрят, Ничего не видя, глаза, в ушах же — Звон непрерывный. Потом жарким я обливаюсь, дрожью Члены все охвачены, зеленее Становятся травы, и вот-вот как будто С жизнью прощусь я. Но терпи, терпи: чересчур далёко Все зашло… 3. «Из вагантов» (XI—XIII вв., перевод Льва Гинзбурга). Вокал: Игорь Иванов.
По французской стороне, На чужой планете Предстоит учиться мне В университете. До чего тоскую я - Не сказать словами. Плачте милые друзья Горькими слезами. На прощание пожмем Мы друг-другу руки И покинет отчий дом Мученик науки. Вот стою, держу весло, Через миг отчалю. Сердце бедное свело Скорбью и печалью. Тихо плещется вода, Голубая лента. Вспоминайте иногда Вашего студента Много зим и много лет Прожили мы вместе, Сохранив святой обет Верности и чести. Ну, так будьте же, всегда Живы и здоровы ! Верю, день придет, когда Свидимся мы снова. Всех вас вместе соберу, Если на чужбине Я , случайно, не помру От своей латыни. Если не сведут с ума Римляне и греки, Сочинившие тома Для библиотеки. Если те профессора, Что студентов учат, Горемыку школяра Насмерть не замучат, Если насмерть не упьюсь На хмельной пирушке, Обязательно вернусь К вам, друзья, подружки ! Вот стою, держу весло, Через миг отчалю. Сердце бедное свело Скорбью и печалью. Тихо плещется вода, Голубая лента. Вспоминайте иногда Вашего студента. Оригинальное стихотворение Прощание со Швабией Во французской стороне, на чужой планете, предстоит учиться мне в университете. До чего тоскую я – не сказать словами... Плачьте ж, милые друзья, горькими слезами! На прощание пожмем мы друг другу руки, и покинет отчий дом мученик науки. Вот стою, держу весло через миг отчалю. Сердце бедное свело скорбью и печалью. Тихо плещется вода, голубая лента... Вспоминайте иногда вашего студента. Много зим и много лет прожили мы вместе, сохранив святой обет верности и чести. Слезы брызнули из глаз... Как слезам не литься? Стану я за всех за вас господу молиться, чтобы милостивый бог силой высшей власти вас лелеял и берег от любой напасти, как своих детей отец нежит да голубит, как пастух своих овец стережет и любит. Ну, так будьте же всегда живы и здоровы! Верю: день придет, когда свидимся мы снова. Всех вас вместе соберу, если на чужбине я случайно не помру от своей латыни, если не сведут с ума римляне и греки, сочинившие тома для библиотеки, если те профессора, что студентов учат, горемыку школяра насмерть не замучат, если насмерть не упьюсь на хмельной пирушке, обязательно вернусь к вам, друзья, подружки! Вот и всё! Прости-прощай, разлюбезный швабский край! Захотел твой житель увидать науки свет!.. Здравствуй, университет, мудрости обитель! Здравствуй, разума чертог! Пусть вступлю на твой порог с видом удрученным, но пройдет ученья срок, – стану сам ученым. Мыслью сделаюсь крылат в гордых этих стенах, чтоб отрыть заветный клад знаний драгоценных! 4. «Приглашение к путешествию» (Шарль Бодлер, 1821—1867, перевод И. Озеровой). Вокал: Александр Барыкин.
Дитя, сестра моя, Уедем в те края, Где мы с тобой не разлучаться сможем. Где для любви - века, Где даже смерть легка, В краю желанном, на тебя похожем. И солнца влажный луч Среди ненастных туч Усталого ума легко коснется. Твоих неверных глаз Таинственный приказ. В соленой пелене два черных солнца И мы войдем вдвоем в высокий древний дом, Где временем уют отполирован, Где аромат цветов - изысканным вином. Где смутной амброй воздух околдован. Под тонким льдом стекла бездонны зеркала. Восточный блеск играет каждой гранью. Все говорит, в тиши, на языке души, Единственном, достойном пониманья. В каналах корабли В дремотный дрейф легли. Бродячий нрав их голубого цвета. Сюда пригнал их бриз, Исполнив твой каприз. Они пришли с другого края света. А солнечный закат, Соткал полям наряд, Одел каналы, улицы и зданья. И блеском золотым весь город одержим, В неистовом, предсумрачном сиянье... Дитя, сестра моя, Уедем в те края, Где мы с тобой не разлучаться сможем. Где для любви - века, Где даже смерть легка, В краю желанном, на тебя похожем. 5. «Доброй ночи» (Перси Биши Шелли, 1792—1822). Вокал: Мехрдад Бади. Песня исполнялась на английском языке. Исполнение на диске
На фестиваль "Клуб и Музыка" в Кремле 2011 год
Good-night Good-night? ah! no; the hour is ill Which severs those it should unite; Let us remain together still, Then it will be good night. How can I call the lone night good, Though thy sweet wishes wing its flight? Be it not said, thought, understood - Then it will be - good night. To hearts which near each other move From evening close to morning light, The night is good; because, my love, They never say good-night. Но существует и перевод на русский язык: Доброй ночи "Доброй ночи?" В самом деле? Нет! Останься до утра! Ангел милый, неужели Расставаться нам пора? "Доброй ночи?" Слово чести, До разлук я не охочь; Доброй - разве что из лести Назову такую ночь! Ведь сердцам, что пламенели С ночи до зари сам-друг, "Доброй ночи!" в самом деле И сказать-то недосуг! Перевод А. Голембы II сторона 6. «По волне моей памяти» (Николас Гильен, 1902—1989, перевод И. Тыняновой). Вокал: Владислав Андрианов.
и сейчас:
По волне моей памяти Когда это было, когда это было, Во сне? Наяву? Во сне, наяву, по волне моей памяти Я поплыву. Золотая, как солнце, кожа, тоненькие каблучки, Узел волос из шелка, складки платья легки, Мулатка, просто прохожая, как мы теперь далеки. Подумал я вслед : "Травиночка, Ветер над бездной ревет. Сахарная тростиночка, Кто тебя в бездну столкнет? Чей серп на тебя нацелится, Срежет росток? На какой плантации мельница Сотрет тебя в порошок?" А время бежало, Бежало с тех пор, счет теряя годам. Бежало, бежало, Меня все кидало, и здесь я, и там. Ничего никогда не узнал я, и не у кого спросить. Ничего не прочел в газетах, да и что они могут сообщить? Про ту, с золотистой кожей, на тоненьких каблучках. С волосами из черного шелка, С улыбкой на детских губах, Про мулатку, просто прохожую, Что плывет по волнам, По волнам моей памяти, Исчезая в этих волнах. 7. «Сентиментальная прогулка» (Поль Верлен, 1844—1896, перевод Ариадны Эфрон). Вокал: Сергей Беликов. и сейчас Струил
закат последний свой багрянец,
Еще белел
кувшинок грустных глянец,
Качавшихся
меж лезвий тростника,
Под
колыбельный лепет ветерка.
Я шел,
печаль свою сопровождая,
Над
озером, средь ив плакучих тая,
Вставал
туман, как призрак самого отчаянья.
И жалобой
его казались диких уток пересвисты,
Друг
друга звавших над травой росистой.
Так,
между ив я шел, свою печаль сопровождая,
Сумрака
вуаль последний затуманила багрянец
Заката и
укрыла бледный глянец
Кувшинок
в обрамленье тростника,
Качавшихся
под лепет ветерка.
Я шел,
печаль свою сопровождая.
Над
озером, средь ив плакучих тая,
Вставал
туман... 8. «Сердце, моё сердце» (Иоганн Вольфганг Гёте, 1749—1832, перевод В. Левика). Вокал: экс-солист ВИА «Добры молодцы» Александр Лерман и вокальная группа ансамбля.
Текст песни (Припев поется на немецком языке) Сердце, сердце, что случилось? Что смутило жизнь твою? Жизнью новой ты забилось, Я тебя не узнаю. Все прошло, чем ты пылало, Что любило и желало, Весь покой, любовь к труду, Как попало ты в беду? Herz, mein Herz, was soll das geben? Was bedranget dich so sehr? Ах, спасите! Ах, спасите! Я сегодня сам не свой. На чудесной, тонкой нити Я пляшу, едва живой. Жить в плену, в волшебной клетке, Быть под башмаком кокетки! Как позор такой снести? Ах, пусти, любовь, пусти! Herz, mein Herz, was soll das geben? Was bedranget dich so sehr? Сердце, сердце! Ах, что случилось? Как попало ты в беду? Herz, mein Herz, was soll das geben? Was bedranget dich so sehr? И само стихотворение в переводе В.Левика Сердце, сердце, что случилось, Что смутило жизнь твою? Жизнью новой ты забилось, Я тебя не узнаю. Все прошло, чем ты пылало, Что любило и желало, Весь покой, любовь к труду,- Как попало ты в беду? Беспредельной, мощной силой Этой юной красоты, Этой женственностью милой Пленено до гроба ты. И возможна ли измена? Как бежать, уйти из плена, Волю, крылья обрести? К ней приводят все пути. Ах, смотрите, ах, спасите,- Вкруг плутовки, сам не свой, На чудесной, тонкой нити Я пляшу, едва живой. Жить в плену, в волшебной клетке, Быть под башмачком кокетки,- Как такой позор снести? Ах, пусти, любовь, пусти! 9. «Смятение» (Анна Ахматова, 1889—1966). Вокал: Людмила Барыкина. 1 Было душно от жгучего света, А взгляды его — как лучи. Я только вздрогнула: этот Может меня приручить. Наклонился — он что-то скажет... От лица отхлынула кровь. Пусть камнем надгробным ляжет На жизни моей любовь. 2 Не любишь, не хочешь смотреть? О, как ты красив, проклятый! И я не могу взлететь, А с детства была крылатой. Мне очи застил туман, Сливаются вещи и лица, И только красный тюльпан, Тюльпан у тебя в петлице. 3 Как велит простая учтивость, Подошел ко мне, улыбнулся, Полуласково, полулениво Поцелуем руки коснулся — И загадочных, древних ликов На меня поглядели очи... Десять лет замираний и криков, Все мои бессонные ночи Я вложила в тихое слово И сказала его — напрасно. Отошел ты, и стало снова На душе и пусто и ясно. 1913 10. «Посвящение в альбом» (Адам Мицкевич, 1798—1854, перевод С. Кирсанова). Вокальная группа вокально-инструментального оркестра «Современник». Один и тот же текст исполнялся дважды - по-польски, а затем по-русски: В исполнении ВИА "ПЕСНЯРЫ"
Посвящение в альбом Дни миновали счастливые, нет их. Было цветов, сколько сердце захочет. Легче нарвать было сотни букетов, Нежели ныне цветочек. Ветер завыл, и дожди заструились, Трудно найти средь родимого луга, Трудно найти, где цветы золотились Лист для любимого друга. Будь, же, доволен осенним листочком! В дружеской был он руке, хоть не ярок, Будь ему рад, наконец, и за то что Это последний подарок! Альбом задумывался Тухмановым в 1974 году как единое концептуальное произведение. Тухманов вспоминал, что записывался альбом в секретности, у него в домашней студии, и никто не знал, что должно было получиться в итоге. На худсовете музыка была представлена как классика, а стихи — как совершенство безобидной древней поэзии. Рецензия на конверте альбома: Новая пластинка Давида Тухманова — «По волне моей памяти» содержит ряд вокальных и инструментальных номеров, связанных общим замыслом, стремлением к открытому лирическому высказыванию. Композитор обратился к выдающимся образцам мировой классической поэзии и создал своего рода лирическую сюиту, в которой голоса поэтов разных эпох и стран соединились со звучанием современной песни. Тщательно отобранные стихотворения получили у Тухманова свежее музыкальное воплощение. Существенное внимание композитор уделяет мелодии. Изысканная по рисунку, она рельефно очерчивает образы. Опираясь на песенные и танцевальные формы, автор трактует их свободно, придаёт им несколько необычные черты. Стремясь к большей интонационной выразительности, композитор в ряде случаев сохраняет язык оригинала, что даёт возможность передать неповторимые поэтические особенности подлинника, прелесть его звучания. Мелодии предстают в изобретательной аранжировке, своеобразную красочность которой придаёт широкое использование средств и способов современной звукозаписи. Участники Борис Пивоваров (гитара) Аркадий Фельдбарг (бас-гитара, скрипка) Владимир Плоткин (ударные) Давид Тухманов (фортепиано, орган, синтезатор, электропиано) Медная группа ансамбля «Мелодия» под управлением Георгия Гараняна Струнная группа Большого симфонического оркестра Всесоюзного радио и телевидения Дирижёр Константин Кримец Звукорежиссёр Николай Данилин Редактор Владимир Рыжиков Художник Александр Шварц Цена альбома в СССР составляла 2 рубля 15 копеек.
Прикрепления: Картинка 1 |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |