Главная » 2015 Август 4 » 4 сентября родился Юрий Вейнерт (второе годовое кольцо)
17:08 4 сентября родился Юрий Вейнерт (второе годовое кольцо) |
4 сентября родился Юрий
Николаевич Вейнерт (4 сентября 1914, Петроград — 20 января 1951,
Северо-Енисейский) — русский советский поэт, политический заключённый, «отец» уникального персонажа, французского поэта XVI-ого века
Гийома дю Вентре (фамилия получена перестановкой букв в фамилии самого Вейнерта,
а «сохранившийся портрет» Гийома сделан из его фотографии). В ГУЛАГовском
лагере "Свободное", в краях нынешнего БАМа,в годы Великой
Отечественной войны, совместно с Яковом Евгеньевичем Хароном (1914 — 1972) звукорежиссером
и писателем, они начали сочинять стилизованные сонеты от имени, придуманного
Вейнертом, Гийома дю Вентре. Вейнерт, дю Вентре и Харон     один эпиграф: «Я воспевал минувшие года, Теперь ловлю их отголоски жадно. От старых песен - пусть я пел нескладно - Вскипают слёзы новые всегда…» Луис де Камоэнс В электронных версиях добавилось еще два, и все они удивительно подходят: «Чем богаче эстетический опыт индивидуума, чем твёрже его вкус, тем чётче его нравственный выбор, тем он свободнее… Свободнее - хотя, возможно, и не счастливее». Иосиф Бродский. Нобелевская лекция От голода и от войны, И не заводятся от сытости, И не выносят тишины. Необходимо душу вытрясти При помощи карандаша. Если имеется душа. Б. Слуцкий Улыбки женщин - и галерный ад, Цветов пьянящий запах, трупный смрад, Экстаз побед - и горечь поражений... К двум унциям тоски - три драхмы смеха; Досыпь стеклянным шарантонским эхом, На угли ставь - и раздувай меха. Одним поэтам свойственно уменье Влить в грани рифм бессонный жар души. Свинец иль золото получишь? - Пробуй! Боишься неудачи? - Не пиши. Учили девичьи глаза и губы, И соловьев серебряная трель, И шелест листьев ясеня и дуба. Внимая волн загадочному шуму, И море в рифму облекало думу, И ветер сочинять стихи учил. С ветвей свисая, мох вплетался в строки. Моих стихов набрасывала кроки Гасконских гор прозрачная краса. Как может быть гасконец не поэтом?! 49. Зверинец. Глазея в клетки, я зевал до плача. "Вот кобра. Ядовитей не сыскать!" - А ты слыхал про королеву-мать? - Таков удел не только данной птицы. "Узрев опасность, прячет нос в песок". - И в этом он, увы, не одинок! Хитер и жаден." - Вроде д'Алансона... "Гиена. Свирепеет с каждым днем!" - А ты знаком с французским королем? Поверь мне: в Лувре - вот где нынче звери! 72. Пополнение Хотя, признаться, в прежние года Встречались мне ребята — хоть куда! Вот помню случай: был такой мальчишка, Когда в Париже «ересь истребляли», Паркет покрылся кровью в луврском зале… Папистов было три на одного. Тринадцать лет! Ведь он еще не жил! Пять негодяев мальчик уложил, Ты сжал кулак… не плачешь? Значит, понял. Дай пять: ты принят в эскадрон.— По коням! 94. Anno Domini MDC (в год 1600). Последний день шестнадцатого века. - Вина! Твое здоровье, время-лекарь! Что принесет нам Новый век и год? Жак перестанет в суп плевать соседу. Обещанную курицу к обеду, Расщедрясь, даст нам скупердяй-король. Дозволит Ватикан Земле вращаться, Наука вообще шагнет вперед. И много прочих радостей нас ждет. Все это будет!.. Но в каком столетье? 95. За что меня любили. Ты вправе знать: за что тебя любили? За ловкость рук - учитель фехтованья, Феб-Аполлон - за стихотворный пыл. Марго - за вкус, а судьи - за подачки. Народ за злой язык меня любил. Раскаянье и слезы крокодильи. Агриппе нравилось, что я - чудак. Любили так, что чуть не сдох в объятьях. Лишь ты меня любила "просто так". 1. Предзнаменования. Несчастия предсказывает нам. На черном бархате небес луна Качается кровавою монетой. На паперти Нотр-Дам вещал монах; Есть слух, что в мире бродит Сатана, В камзол придворного переодетый. В Париже потеряли к жизни вкус. И мне, маркиза, не до развлечений! Покинув свет, тоскую и молюсь: Молюсь - скорей бы увидаться с ней! Рапира, золота звенящий слиток, А главное - бургонского избыток, И - он готов хоть в воду, хоть в огонь! Своих грехов и мыслей длинный свиток В бургонское бросаю, как в костер, - Кипи и пенься, солнечный напиток! Он в рай собрал всех пьяниц и кутил. А трезвенников - в ад, на исправленье! "Второй Кларенс, - он смерть нашел в вине" - Еще вина! В одном вине спасенье! "Не сотвори кумира..." - А металл? "Не поминай мя всуе..." - Грешен, каюсь: В тригоспода нередко загибал. Мне для безделья всякий день хорош. "Чти мать с отцом..." - Чту. - "Не прелюбодействуй..." От этих слов меня бросает в дрожь! "Не укради..." - А где же рифмы брать? "Не помышляй свидетельствовать ложно...", (О, Господи, как тесен этот стих!) Ну, а жену осла-соседа - можно? На розовеющие черепицы; Еще блестит сквозь сумерки река, А в переулках полутьма клубится. И угасают блики в стеклах алых, На баллюстрады Нотр-Дам взгляни, На каменное кружево порталов: В оскале хитром обнажив клыки, Они глядят на город в дымке серой, От любопытства свесив языки... Король - смешон, шут королевский - страшен... Я тайны звездочетов не постиг. И в черной магии я ни бельмеса, И даже белых не читаю книг. И если вдруг подскажет гороскоп, Что на Земле произойдет потоп, Когда к Тельцу приблизится Меркурий, - Ни сна, ни аппетита не лишусь, Не откажусь и от спиртных напитков: На что мне тексты обветшалых свитков? Свою судьбу прочту - в твоих глазах. И выносить им желчный приговор... Вот эта дама, скромно пряча взор, Куда спешит? - К любовнику в объятья! В кабак идет, а вовсе не в собор. Проворно улепетывает вор, И вслед ему торговка шлет проклятья. Спешит за справкой к своднице-гадалке: "Мадонна! Отчего растет живот?!" Так нехотя, ну словно из-под палки: Не то к венцу, не то на эшафот. Ученый лекарь я, не чернокнижник: На дне бутылки вижу счастье ближних, Узнать могу я по глазам - девиц. Вот от дурного взора амулет, Вот для влюбленных - приворотный корень. Купи, пастух, - всего-то пять монет! Бальзам, настойки, эликсиры, сок! Вот мазь целебная - от жен сварливых! От блох и попрошаек порошок! Больных - добьем, здоровых - искалечим! Прелестную Нинон несут в могилу... Сто человек рыдают. Все село, Идя на кладбище, скорбит о милой. Ты долг свой выполнила перед нами... Прими, Господь, святую душу в рай - За доброту к нам, грешным. Amen!" И каждый бормотал себе под нос: "Ни разу мне Нинон не изменила. За что ж ты, Господи, ее унес?!" "За сто ослов, украшенных рогами". А я торчу в харчевне день за днем, Циклоп-кузнец подковывает клячу У горна с добрым золотым огнем. Кобылу держит под уздцы солдат... Сдается мне (иль это суеверье?) - Я видел это сто веков назад: Персей Пегаса снаряжал в дорогу, И фавн-чертенок раздувал меха, В такт молота по наковальне звона Ковал катрены своего стиха... Добычей лакомой достанусь я - О, как вздохнет обрадованный свет - Мои враги, завистники, друзья! С кем спал, где крал, каким богам служил... Испакостят их злые языки Все, чем поэт дышал, страдал и жил. На прах мой выльет ругани ушат. Пожалуй, лишь ростовщики вздохнут: Из мертвого не выжмешь ни гроша! Так я - назло! - возьму и не умру. Склонившись над водою, с удивленьем Ты любовалась двойником своим — Кокетливым, лучистым отраженьем. То — младшая сестра твоя, наяда! Твое лицо пытаясь увидать, Я бросил в воду камень из засады. Скорее — вплавь, в погоню за прекрасной! Стыдливые мольбы твои напрасны — …Кой черт! Я — перед мраморной Дианой. Довольно! Больше пить с утра не стану. Я не писал еще тебе, приятель. И если б не стеченье обстоятельств, Еще сто лет не брался б за перо. Ты помнишь Непорочное зачатье? Так вот: такой евангельский курьез И нас постиг. Мы тронуты до слез! Ты стал отцом по Божьему веленью, И я — твой кум (к чему я не пригож!). У нашей маркитантки, у Шарлотты, Родился сын… Он на тебя похож. Вас злит лорнет, месье, иных - сабо, А, скажем, господина моего - Все, что к рогам имеет отношенье. Из рук фарфоровой богини счастья. Над Зодиаком, к счастью, он не властен - А то бы сбил созвездье Козерог! Когда навстречу стаду он идет, И прячет свой рожок пастух, бледнея... Рога в передней велено убрать. Ох, мне уж эти узы Гименея! Гасконец тощий, отрезвев от злости (Он проиграл и плащ, и шпагу в кости), Кричит: "До нитки обобрал меня!" Вздыхает, потом исходя, монах: "Святой Мартин! Опять ни капли в кружке! Sic transit... Эй, хозяюшка, - вина!" О чем-то врет раскрывшим рот крестьянам Ландскнехт в камзоле четырех мастей... По воле рока, по вождей веленью, По прихоти игральных ли костей... ** Основные персонажи цикла: Теодор Агриппа д’Обинье́ (1552 — 9 мая 1630) — французский поэт, писатель и историк конца эпохи Возрождения. Стойкий приверженец кальвинизма. Дед возлюбленной Людовика XIV госпожи де Ментенон. Некоторые исследователи сравнивают масштаб Агриппы д’Обинье-поэта с вкладом в поэзию Шекспира и Мильтона Учился в Париже у гуманиста Матьё Бероальда. В 1568 году тайком покинул Бероальда, изготовив веревку из простыней, и примкнул к войску гугенотов. Поступил на службу к Генриху Наваррскому. Ушел из Парижа за три дня до начала Варфоломеевской ночи. Вернулся ко двору в 1573 году, назначен королевским конюшим. Участвовал во многих сражениях. Воевал в общей сложности тридцать лет; когда Генрих стал королём Франции, Агриппа д’Обинье взял в руки перо и ещё тридцать лет писал, оставив мемуары и художественную поэму о своём времени. * Маркиза Л. – возлюбленная дю Вентре * Король - Генрих (Анри) IV Великий (Генрих Наваррский, Генрих Бурбон, 1553 — 1610) — лидер гугенотов в конце Религиозных войн во Франции, король Наварры с 1572 года (как Генрих III), король Франции с 1589 года (формально — с 1594), основатель французской королевской династии Бурбонов. Читая сонеты подряд можно узнать последовательно историю жизни Гийома. ЗДЕСЬ - Полный текст сонетов Гийома дю Вентре. Биография В 1929 году родители Ю. Вейнерта были арестованы и сосланы. Он попал в компанию таких же оставшихся без родителей подростков, большинство из которых были также сосланы. Вейнерт подвергся задержанию и обыску, но был отпущен за отсутствием улик. Поступил в фабрично-заводское училище по профессии железнодорожного техника-путейца, получил рекомендацию в институт железнодорожного транспорта. 20 ноября 1932 года был арестован вместе с друзьями, побывавшими в ссылке и досрочно вернувшимися. Был сослан на три года в Архангельск. В Архангельске повторно арестован и сослан в Мариинск. В 1935 году за хорошую работу досрочно освобождён, но без права жить в Ленинграде. Поселился в Малой Вишере, работал на строительстве канала Москва-Волга чертёжником, техником, затем бригадиром. За добросовестный труд был представлен к правительственной награде и снятию судимости, но был призван в Красную Армию. Как сын репрессированных, был направлен в военно-строительные части (стройбат). В 1937 году он был арестован, приговорён к 10 годам за контрреволюционную деятельность. Отбывал срок в Абакане, Комсомольске-на-Амуре, затем в лагере-заводе Свободный. В этот период познакомился с Я.Е. Хароном. В 1947 году по окончании срока освобождён, поселился в Калинине, начал работать инженером-конструктором на вагоностроительном заводе. 27 ноября 1948 года вновь арестован, приговорён к ссылке без указания срока (на «вечное поселение») в Красноярский край. Направлен в Северо-Енисейский. Работал инженером по шахтному электрооборудованию на золотодобывающих предприятиях. В 1950 году от болезни умерла его жена, Л. Хотимская. 20 января 1951 года, в годовщину её смерти, Ю. Вейнерт погиб. По официальной версии, он осматривал электрооборудование и в темноте случайно упал в шахту. Похоронен в Северо-Енисейском. Реабилитирован посмертно. К этому времени Ю. Вейнерт уже придумал Гийома дю Вентре. Быстро подружившись, они занялись сочинением сонетов. К моменту окончания срока в 1947 году были готовы порядка 40 сонетов. Подготовка их к изданию была прервана новым обоюдным арестом. Я. Харон был сослан в Абан Красноярского края, больше они не виделись. После смерти Ю. Вейнерта и своего освобождения, Я. Харон долгое время занимался доработкой их совместного произведения. Оно получило широкое распространение как в лагерной среде того времени, так и в качестве талантливого литературного произведения. Выдуманный персонаж Г. дю Вентре зажил самостоятельной жизнью, вокруг него возникали легенды. Яков Евгеньевич Харон (12 ноября 1914 (30 октября 1914) — 6 марта 1972) — деятель советского кинематографа, звукорежиссер, писатель. В 1920-х годах жил в Берлине, где окончил гимназию. С 1932 года — в Москве. Работал на Мосфильме. Зять Ионы Якира. После расстрела Якира, в конце 30-х годов был арестован, находился в лагерях до 1947 года и в ссылке в местечке Абан в 1948-54 годах. В ссылке работал счетоводом, преподавал в школе, вел автотракторный кружок и даже ставил спектакли в самодеятельности. Реабилитирован в середине 1950-х годов. Преподавал во ВГИКе. |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |