Главная » 2012 Июль 31 » 28 июля родился Аполлон Александрович Григорьев
12:31 28 июля родился Аполлон Александрович Григорьев |
28 июля родился
Аполлон Александрович Григорьев (16 (28 июля) 1822, Москва, Российская империя
— 25 сентября (7 октября) 1864, Санкт-Петербург, Российская империя) — русский
поэт, литературный и театральный критик,
переводчик, мемуарист, автор ряда популярных песен и романсов.    Большинство даже читающей публики, не слышали об Аполлоне Григорьеве, несмотря
на наличие его произведений во всех поэтических хрестоматиях. Но некоторые его
произведения, знает наверное каждый. Многие воспринимают их как «цыганские романсы».
Это - знаменитые - «О, говори хоть ты со мной» и «Цыганская венгерка». Писал он
и чудесные лирические стихи. О, говори хоть ты
со мной О, говори хоть ты со мной, Подруга семиструнная! Душа полна такой тоской, А ночь такая лунная! Вон там звезда одна горит Так ярко и мучительно, Лучами сердце шевелит, Дразня его язвительно. Чего от сердца нужно ей? Ведь знает без того она, Что к ней тоскою долгих дней Вся жизнь моя прикована... И сердце ведает мое, Отравою облитое, Что я впивал в себя ее Дыханье ядовитое... Я от зари и до зари Тоскую, мучаюсь, сетую... Допой же мне - договори Ты песню недопетую. Договори сестры твоей Все недомолвки странные... Смотри: звезда горит ярчей... О, пой, моя желанная! И до зари готов с тобой Вести беседу эту я... Договори же мне, допой Ты песню недопетую. Цыганская
венгерка Две гитары, зазвенев, Жалобно заныли... С детства памятный напев, Старый друг мой - ты ли? Как тебя мне не узнать? На тебе лежит печать Буйного похмелья, Горького веселья! Это ты, загул лихой, Ты - слиянье грусти злой С сладострастьем баядерки - Ты, мотив венгерки! Квинты резко дребезжат, Сыплют дробью звуки... Звуки ноют и визжат, Словно стоны муки. Что за горе? Плюнь, да пей! Ты завей его, завей Веревочкой горе! Топи тоску в море! Вот походка по баскам С удалью небрежной, А за нею - звон и гам Буйный и мятежный. Перебор... и квинта вновь Ноет-завывает; Приливает к сердцу кровь, Голова пылает. Чибиряк, чибиряк, чибиряшечка, С голубыми ты глазами, моя душечка! ** Вы рождены меня терзать - И речью ласково-холодной, И принужденностью свободой, И тем, что трудно вас понять, И тем, что жребий проклинать Я поневоле должен с вами, Затем, что глупо мне молчать И тяжело играть словами. Вы рождены меня терзать, Зане друг другу мы чужие. И ничего, чего другие Не скажут вам, мне не сказать. ** Интересная
история связанная с Аполлоном Григорьевым приводится в книге Егорова «Аполлон Григорьев» (серия «ЖЗЛ»): Григорьев
трудился у графа Кушелева-Безбородко в «Русском слове». Редакция журнала
располагалась во дворцах графа, и помощнику главного редактора было сподручно
пребывать в резиденции целый день, да и ночевать там было удобнее, чтобы утром
сразу засесть за работу. Гостеприимный граф и зимой держал свой дом-дворец
открытым для друзей и знакомых, а в теплые месяцы его летний дворец вообще
превращался в своего рода санаторий для многих десятков любителей вольной (и
бесплатной) жизни. Гостили здесь и
почтенные люди: Александр Дюма-отец, известный американский магнетизер Даниэль
(Дуглас) Юм; последний познакомился с графом в Италии и оказался не прочь
породниться — женился на свояченице графа (сестре жены). Дядя Аполлона,
Николай Иванович Григорьев, на вопрос своей дочери Варвары о Юме описал ей
интересный эпизод (письмо от начала сентября 1860 года): «Аполлон коротко его
знает, потому что он жил при нем у своего свояка г-фа Кушелева в доме.К
Аполлону Юм раз проходя вечером из комнаты в другую, пожал подойдя к нему ни с
того ни с сего его руку, сказав ему: «Вы сегодня будете видеть вашу мать» и
ушел. Аполлон посмеялся мистификации, забыл предсказание, кончил свои
журнальные занятия и уехал домой; но в эту ночь видел ясно свою мать —
разумеется, не спавши — в саване, с закрытым лицом идущею к нему из другой
комнаты, — когда он разбирал у стола литературные произведения чьи-то. — Он
позвал бывших в другой комнате людей, и привидение исчезло». Биография Аполлон Григорьев
родился 16 (28) июля 1822 года в Москве, где отец его Александр Иванович
Григорьев (1788—1863) был секретарём городского магистрата. Получив хорошее
домашнее воспитание, он окончил в 1842 году, юридический факультет Московского
университета. С декабря
1842 по август 1843 года заведовал
библиотекой университета, с августа 1843 — служил секретарём Совета университета.
В университете завязались близкие отношения с А. А. Фетом, Я. П. Полонским, С. М. Соловьёвым. Потерпев неудачу
в любви (к Антонине Фёдоровне Корш) и тяготясь своевольством родителей,
Григорьев внезапно уехал в Петербург, где служил в Управе благочиния и Сенате.
С лета 1845 года целиком посвятил себя литературным занятиям. Дебютировал в
печати стихотворением «Доброй ночи!», опубликованной под псевдонимом
А.Трисмегистов в журнале
«Москвитянин» (1843, № 7). В 1844 —1846 рецензии на драматические и оперные
спектакли, статьи и очерки, стихи и стихотворную драму «Два эгоизма», повести
«Человек будущего», «Моё знакомство с Виталиным», «Офелия» помещал в
журнале «Репертуар и Пантеон».
Одновременно переводил («Антигона» Софокла, «Школа мужей» Мольера). В 1846 году
Григорьев издал отдельной книжкой свои стихотворения, встреченные критикой не
более как снисходительно. Образ жизни Григорьева за все время пребывания в
Петербурге был самый бурный, и злосчастная русская «слабость», привитая
студенческим разгулом, всё более и более его захватывала. В 1847 Григорьев
переселился в Москву и пробовал остепениться. Женитьба на Л. Ф. Корш, сестре
известных литераторов Е. Ф. Корша и В. Ф. Корша, ненадолго сделала его
человеком правильного образа жизни. Он деятельно сотрудничал в «Московском
городском листке», был учителем законоведения в Александровском сиротском
институте (1848), с марта 1851 до мая 1857 был учителем законоведения в 1-й
московской гимназии. Завязались отношения с журналом «Отечественные записки», в
котором Григорьев выступал в качестве театрального и литературного критика в
1849—1850 годах. В конце 1850 г.
Григорьев устраивается в «Москвитянине» и становится во главе замечательного
кружка, известного под именем «молодой редакции Москвитянина». Никто из них не
был славянофилом правоверного толка, но всех их «Москвитянин» привлекал тем,
что здесь они могли свободно обосновывать свое общественно-политическое
миросозерцание на фундаменте русской действительности. Григорьев был
главным теоретиком кружка. В завязавшейся борьбе с петербургскими журналами
«оружие» противников всего чаще направлялось именно против него. Борьба эта
Григорьевым велась на принципиальной почве, но ему обыкновенно отвечали на
почве насмешек: от того, что петербургская критика, в промежуток между
Белинским и Чернышевским, не могла выставить людей способных к идейному спору,
и оттого, что Григорьев своими преувеличениями и странностями сам давал повод к
насмешкам. Особенные глумления вызывали его ни с чем несообразные восторги Островским, который был для него не простой
талантливый писатель, а «глашатай правды новой». Чем больше писал
Григорьев, тем больше росла его непопулярность. В 1860-х годах она достигла
своего апогея. Со своими туманнейшими и запутаннейшими рассуждениями об
«органическом» методе и разных других абстракциях, он до такой степени был не
ко двору в эпоху «соблазнительной ясности» задач и стремлений, что уже над ним
и смеяться перестали, перестали даже и читать его. Большой поклонник таланта
Григорьева и редактор «Времени», Достоевский, с негодованием заметивший, что
статьи Григорьева прямо не разрезаются, дружески предложил ему раз подписаться
псевдонимом и хоть таким контрабандным путем привлечь внимание к своим статьям. В 1861 г.
возникло «Время» братьев Достоевских и Григорьев как будто опять вошёл в
прочную литературную пристань. Как и в
«Москвитянине», здесь группировался целый кружок писателей «почвенников» — Страхов, Аверкиев, Достоевские и др., — связанных
между собою как общностью симпатий и антипатий, так и личною дружбою. К
Григорьеву они все относились с искренним уважением. В том же 1861
году уехал в Оренбург учителем русского языка и словесности в кадетском
корпусе. Не без увлечения взялся Григорьев за дело, но весьма быстро остыл, и
через год вернулся в Петербург и снова зажил беспорядочной жизнью литературной
богемы, до сидения в долговой тюрьме включительно. В 1863 г. «Время» было
запрещено. Григорьев перекочевал в еженедельный «Якорь». Он редактировал газету
и писал театральные рецензии, неожиданно имевшие большой успех, благодаря
необыкновенному одушевлению, которое Григорьев внес в репортерскую рутину и
сушь театральных отметок. В 1864 г. «Время»
воскресло в форме «Эпохи». Григорьев опять берется за амплуа «первого критика»,
но уже ненадолго. Запой, перешедший прямо в физический, мучительный недуг,
надломил могучий организм Григорьева. Поэт умер 25 сентября (7 октября) 1864 г.
в Петербурге. Похоронен на Митрофаниевском кладбище, рядом с такой же жертвой
вина — поэтом Меем; позднее перезахоронен на Волковом кладбище.
|
|
|
| Всего комментариев: 0 | |