Главная » 2016 Май 23 » 23 мая 2016. Из книги Ч.Чаплина "Моя биография"
17:42 23 мая 2016. Из книги Ч.Чаплина "Моя биография" |
23 мая Коллекцию веселых историй, в мемуарной и биографической
литературе, пополним двумя смешными эпизодами из книги «Моя биография», гениального
актера и, как оказалось, хорошего писателя Чарли Чаплина. Сэр Чарльз Спенсер
(Чарли) Чаплин (1889 — 1977) — американский и английский киноактёр,
сценарист, композитор и кинорежиссёр, создатель одного из самых знаменитых
образов мирового кино — образа бродяги Чарли. Книга издавалась на русском языке
несколько раз. Обложки изданий 1966 и 2000 годов   Итак: Пока «Цирк Кейси» гастролировал в Лондоне, я и еще пять
наших актеров поселились на Кеннингтон-роуд у миссис Филдс, пожилой вдовы лет
шестидесяти пяти. У нее было три дочери: Фредерика, Тельма и Феба. Фредерика
была замужем за русским краснодеревщиком, добрым, но удивительно некрасивым
человеком. У него было скуластое татарского типа лицо, светлые волосы и усы, он
сильно косил на один глаз. Все мы ели на кухне и близко познакомились с семьей
Филдсов. Сидней, приезжая в Лондон, тоже жил с нами. Уйдя из ансамбля, я продолжал жить у Филдсов. Старушка была
добра, терпелива и работала, не покладая рук, — она жила тем, что сдавала
комнаты. Фредерику содержал муж, а Тельма и Феба помогали матери по хозяйству.
Пятнадцатилетняя Феба была красавицей с тонким изящным профилем. Меня влекло к
ней физически, и она нравилась мне как человек, но этому последнему чувству я
противился изо всех сил — мне еще не было семнадцати и, как обычно в этом
возрасте, отношение к девушкам у меня было самое циническое. Но Феба была
добродетельна, и мои посягательства ни к чему не привели. Однако я ей тоже
нравился, и мы подружились. Филдсы были народ горячий, и время от времени между ними
вспыхивали бурные ссоры. Спор обычно начинался из-за того, чья очередь помогать
по хозяйству. Двадцатилетняя Тельма была по натуре ленива и вела себя в семье
барыней — она неизменно утверждала, что сегодня убирать должна Фредерика или
Феба. Начинался скандал, и тут уж они перебирали все давние обиды и семейные
тайны, не стесняясь присутствием посторонних. Миссис Филдс, например, во
всеуслышание попрекала Тельму тем, что она, пожив недолгое время на содержании
одного ливерпульского адвоката, возомнила себя настоящей леди и теперь
гнушается домашней работы. «Ну что ж, — кричала старушка, — если ты такая
барыня, убирайся к своему адвокату и живи с ним! Только он-то тебя и на порог
не пустит!» Для большей выразительности миссис Филдс хватала со стола чашку и
со всего размаху кидала ее об пол. В продолжение всей сцены Тельма чинно и
невозмутимо сидела за столом. Затем она спокойно выбирала на столе чашку и тоже
кидала ее на пол, со словами: «Я ведь тоже могу выйти из себя», — затем летела
на пол вторая чашка, и третья, и четвертая — так что в конце концов вся комната
была усыпана черепками. — И я тоже могу устроить сцену!» Мать и сестры
беспомощно глядели на поле боя. «Посмотрите, что она делает, — стонала мамаша.
— На, на, вот эта еще осталась. Бей все!» — и совала Тельме сахарницу. Тельма
брала сахарницу и так же невозмутимо кидала ее на пол. В таких случаях Феба играла роль третейского судьи — в семье
ее уважали за справедливость и беспристрастие. Обычно она просто говорила, что
сделает все сама, но тут уж Тельма не соглашалась. ** И еще один
замечательный отрывок: Мы играли в «Стритхем эмпайр». В то время мы в один вечер
давали представления в двух-трех мюзик-холлах, и у нашей труппы был даже
собственный омнибус, чтобы мы могли успеть вовремя к началу наших номеров. Мы
начинали со «Стритхема», с тем чтобы потом поспеть в «Кентербери мюзик-холл», а
затем в «Тиволи». Таким образом, мы начинали работать засветло. Стояла
невыносимая жара, и зал «Стритхем» почти пустовал, что, понятно, тоже не
разгоняло моей тоски. Перед нами выступали «Янки Дуддлс гёрлс» Берта Кутса —
танцевальный ансамбль, исполнявший и песенки. Он мало меня интересовал. Но во
второй вечер, когда я, равнодушный и безразличный ко всему на свете, стоял за
кулисами, какая-то танцовщица вдруг споткнулась, а остальные начали хихикать. И
одна из них, оглянувшись, встретилась со мной взглядом, словно спрашивала,
смеюсь ли я. Меня сразу покорили искрившиеся лукавством огромные карие глаза
стройной, как лань, девушки, с изящным овалом лица и очаровательно пухлыми
губками, обнажавшими в улыбке чудесные зубы. Эффект был потрясающим и
мгновенным. За кулисами она попросила меня подержать зеркальце, пока поправит
волосы, и это дало мне возможность рассмотреть ее поближе. Это было начало. В
среду я спросил, не могу ли я с ней встретиться в воскресенье. Она рассмеялась: — Я даже не знаю, как вы выглядите без этого красного носа! Я играл тогда пьяницу в «Молчаливых пташках», во фраке с
белым галстуком. — Право же, мой собственный нос не такой уж красный, да и
сам я не так дряхл, как выгляжу, — заверил я ее. — А чтобы это доказать, я вам
завтра принесу свою фотографию. И я принес ей портрет печального юнца в черном галстуке, по
моему мнению, весьма мне льстивший. — Да вы еще совсем молодой, — искренне удивилась она. — Я
думала, вы гораздо старше. — Сколько же лет вы мне давали? — По крайней мере, тридцать. Я улыбнулся: — Мне скоро исполнится девятнадцать. По будням мы репетировали, и я никак не мог назначить ей
свидание, но она обещала, что будет ждать меня в воскресенье в четыре часа у
Кеннингтон-гэйт. Был чудесный солнечный день. На мне был темный костюм,
элегантно облегавший талию, темный галстук, и я небрежно помахивал черной
эбеновой тростью. До четырех часов оставалось только десять минут, я с
волнением вглядывался в каждую женщину, выходившую из трамвая. Тут я сообразил, что ни разу не видел ее без грима, и вдруг
вообще забыл, как она выглядит. Как я ни старался, я не мог вспомнить ее лица.
Ужас охватил меня. Может, ее красота всего лишь подделка?! Иллюзия?! Стоило
выйти некрасивой девушке из трамвая, и я погружался в бездну отчаяния. Неужели
мне предстоит разочарование? Неужели меня обмануло собственное воображение или
театральный грим? Без трех минут четыре какая-то девушка сошла с трамвая и
направилась прямо ко мне. У меня упало сердце — нет, это далеко не красавица.
Одна мысль о том, что мне придется провести с ней весь вечер, да еще
прикидываться, будто это доставляет мне неизъяснимое удовольствие, приводила
меня в ужас. Однако я приподнял шляпу и радостно улыбнулся. Испепелив меня
возмущенным взглядом, незнакомка прошла мимо. Слава богу, это была не она. Затем в одну минуту пятого из трамвая выпрыгнула молоденькая
девушка, подошла ко мне и остановилась. Она была без грима и казалась еще
прелестней в простенькой матросской шапочке, синей матросской курточке с
блестящими медными пуговицами, в карманы которой она глубоко засунула руки, — Ну вот и я! — сказала она. Я вдруг так растерялся, что лишился дара речи.
От смущения я не знал, что сказать и что сделать. Прикрепления: Картинка 1 · Картинка 2 |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |