Главная » 2016 » Октябрь » 6 » 7 мая родился Борис Слуцкий (второе годовое кольцо)
22:53 7 мая родился Борис Слуцкий (второе годовое кольцо) |
7 мая родился Борис Абрамович Слуцкий (7 мая 1919, Славянск
— 23 февраля 1986, Тула) — русский советский поэт. Широкий круг не очень хорошо
знал имя и поэзию Слуцкого, но слова песни «Лошади в океане», не зная автора, советские
школьницы-подростки старательно переписывали в свои тетрадки. Сам видел. Бродский повторял не раз: "Вообще, я думаю, что я начал писать стихи, потому что прочитал стихи советского поэта, довольно замечательного, Бориса Слуцкого”.    Но - не хорошо. Недалеко. Это вам запомнится легко. Океан стараясь превозмочь. Тыща лощадей топталась день и ночь. Счастья все ж они не принесли. Далеко-далёко от земли. Лошади поплыли просто так. Нету мест на лодках и плотах? В море в синем остров плыл гнедой. Океан казался им рекой. На исходе лошадиных сил Тем, кто в океане их топил. Все на дно покуда не пошли. Рыжих, не увидевших земли. от голода и от войны и не заводятся от сытости и не выносят тишины. необходимо душу вытрясти при помощи карандаша (если имеется душа). а жизнь смирна или тиха, пишите оды или тосты и — не касайтеся стиха. Таланту нет не оказаться дома. Приходится, перекрестившись, лезть В такую грязь, где не бывать другому. Ошибок мало, а достоинств много. А с точки зренья господа-то бога? Господь, он скажет: «Все равно говно!» Предпочитает тихих дураков, Не уважает новообращенных И с любопытством чтит еретиков. Подержи меня в крепкой руке. Положи меня в темь, в тишину и в тень, На худой конец и про черный день, Я - ржавый гвоздь, что идет на гроба. Я сгожусь судьбине, а не судьбе. Покуда обильны твои хлеба, Зачем я тебе? проходил не стороной. Неоконченные споры не окончатся со мной. Шли на протяженье суток с шутками или без шуток, с воздеваньем к небу рук, с истиной, пришедшей вдруг. Долог или же недолог век мой, прав или неправ, дребезг зеркала, осколок вечность отразил стремглав. Скоро мне или не скоро в мир отправиться иной - неоконченные споры не окончатся со мной. Начаты они задолго, а столетья до меня, и продлятся очень долго, много лет после меня. Не как повод, не как довод, тихой нотой в общий хор, в длящийся извечно спор, я введу свой малый опыт. В океанские просторы каплею вольюсь одной. Неоконченные споры не окончатся со мной. Медленным шагом уходящая молодость, выцветшим флагом слабо машущая над седой головой. Уходя, она беспрерывно оглядывается: что там делается? И как у них складывается? Кто живой? Кто средь них уже полуживой? В этом случае уходя - не уйти будет самое лучшее. Уходя - возвратиться, вернуться назад. все кусты по дороге цепляющая, уходящая молодость! Вымерзший сад! сладкой и святой, необходимой, может быть, спасительной, но лжи, может быть, пользительной, но лжи, может быть, и нужной, неизбежной, может быть, хранящей рубежи и способствующей росту ржи, все едино — тошный и кромешный запах лжи. Сытый голодного не оценит. Что их рассудит? Один пулемет. Кто их помирит? Тот, кто их сменит. Нету надежд внутри жизни, внутри века, внутри настоящего времени. Сможешь — засни, заморозься, замри способом зернышка, малого семени. Победили людей ума - Положили на обе лопатки, Наложили сверху дерьма. Точно знают, где что дают, Фигли-мигли и елки-палки За хорошее продают. Знают, где что плохо лежит. Ежедневно дают уроки, Что нам делать и как нам жить. в Харькове, Где только урны чистыми стояли, Поскольку люди торопливо харкали И никогда до урн не доставали. Замызганном, Заклятом ворожбой, Неистовою руганью заруганном, Забоженном истовой божбой. пили И ели, животов не пощадя. А тут же рядом деловито били Мальчишку-вора, в люди выводя. И мальчик под ударами кружился, И веский катерининский пятак На каждый глаз убитого ложился. И вот — превыше каланчи пожарной, Среди позорной погани базарной Воздвигся столб и музыка на нём. И песню — ту, что со столба звучала, Торги замедлив, слушала толпа Внимательно, как будто изучала. Что музыке буржуи — нипочем! И даже физкультурная зарядка Лоточников хлестала, как бичом. Ведь когда-нибудь мироздание покосится, и Бог не сможет с ним сладить. Вот тогда и потребуются такие, как Слуцкий, – дисциплинированные, последовательные, милосердные, не надеющиеся на благодать. Тогда – на их плечах – все и выстоит. А пока в мире нормальный порядок, иерархический, с Богом-хозяином во главе, они не будут востребованы, вообще не будут нужны, будут мучимы. Будут повторять свое вечное «Слово никогда и слово нет», из самого лучшего, по-моему, и самого страшного его стихотворения «Капитан приехал за женой». Оно загадочно, не совсем понятно... Но повторять про себя люблю. .. .. Русская поэзия не уцелела бы, если бы с сороковых по семидесятые в ней не работал этот рыжеусый плотный человек с хроническими мигренями. Сейчас это, кажется, ясно. Но сказать ему об этом уже нельзя. Остается надеяться, что он и так знал Капитан уехал за женой В тихий городок освобожденный, В маленький, запущенный, ржаной, В деревянный, а теперь сожженный. На прощанье допоздна сидели, Карточки глядели. Пели. Рассказывали сны. Раньше месяца на три недели Капитан вернулся—без жены, Пироги, что повара пекли — Выбросить велит он поскорее. И меняет мятые рубли На хрустящие, как сахар, леи. Белый снег валит над Бухарестом. Проститутки мерзнут по подъездам. Черноватых девушек расспрашивая, Ищет он, шатаясь день-деньской, Русую или хотя бы крашеную. Но глаза чтоб серые, с тоской. Русая или, скорее, крашеная Понимает: служба будет страшная. Денег много и дают— вперед. Вздрагивая, девушка берет. На спине гостиничной кровати Голый, словно банщик, купидон. — Раздевайтесь. Глаз не закрывайте, Говорит понуро капитан. — Так ложитесь. Руки—так сложите. Голову на руки положите. — Русский понимаешь?—Мало очень — Очень мало—вот как говорят. Черные испуганные очи Из-под черной челки не глядят. — Мы сейчас обсудим все толково Если не поймете — не беда. Ваше дело — не забыть два слова Слово «нет» и слово «никогда». Что я ни спрошу у вас, в ответ Говорите: «никогда» и «нет». Белый снег всю ночь валом валит Только на рассвете затихает. Слышно, как газеты выкликает Под окном горластый инвалид. Слишком любопытный половой, Приникая к щелке головой. Снова, Снова, Снова слышит ворох Всяких звуков, шарканье и шорох Возгласы, названия газет И слова, не разберет которых - Слово «никогда» и слово «нет». Блудный сын возвращается в отеческий дом. И стучится в окно осторожно: "Можно?" Сын мой единственный, можно! Обгрызай духовитые кости тельца. Как приятно, что ты возвратился, Ты б остался, сынок, и смирился. Поедает тельца, запивает водой, Аж на лбу блещет капелька пота От такой непосильной работы. Спит на чистой постели, ему хорошо, И встает, и свой посох находит, И ни с кем не прощаясь, уходит. Я был холост и жил один. Всякий раз, как была охота, В эту комнату знакомых водил. И с женами, похожими на этих тещ, - Слишком толстыми, слишком тощими, Усталыми, привычными, как дождь. Рожая детей (сыновей, дочерей), Жены становились символами тягот, Статуями нехваток и очередей. Они вопрошали все чаще и чаще: - Чего ты не женишься? Эх ты, пижон! Что ты понимаешь в семейном счастье? Им нравились девушки с молодыми руками, С глазами, в которые, раз погружен, падаешь, словно камень. Но глупых вопросов не задавал. Я просто давал им ключ от комнаты. Они просили, а я - давал. Что вопросы мои за меня разрешил - То-то выйдет прямая и длинная И почти бесконечная линия! Что ни разу ещё никому не помог И отдам пионеру и школьнику - Лому будет железного сколько! Больше не очерчивает ни черта… Родился Борис Слуцкий в Славянске, Донецкая область, Украина. В 1922 г. вместе с семьёй переехал в Харьков. В 1937—1941 гг. учился в Московском юридическом институте (выпускные экзамены не сдавал), одновременно с 1939 г. — в Литературном институте им. Горького в поэтическом семинаре И. Л. Сельвинского (окончил в 1941 в первые дни войны). В марте 1941 года опубликовал первые стихи. С июня 1941 рядовой 60-й стрелковой бригады, затем служил секретарём и военным следователем в дивизионной прокуратуре. С осени 1942 инструктор, с апреля 1943 старший инструктор политотдела 57-й дивизии. Несмотря на то, что был политработником, постоянно лично ходил в разведпоиски. На фронте был тяжело ранен. Войну закончил в звании гвардии майора. В августе 1946 г. из-за тяжёлых головных болей (вероятно, результат незалеченной контузии) комиссован, признан инвалидом II группы. 1946—1948 гг. провёл в основном в госпиталях, перенёс две трепанации черепа. Осенью 1948 г. вернулся к активным занятиям поэзией. Составлял композиции на литературные и политические темы для Радиокомитета, иногда с текстами для песен. В 1951—1952 гг. привлечён Л. Озеровым и Д. Самойловым к поэтическому переводу. 31 октября 1958 года выступил на собрании Союза писателей СССР против Бориса Пастернака, осудив публикацию романа «Доктор Живаго» на Западе. Друзья поэта считают, что Слуцкий до конца своих дней так и не простил себя за это. Вместе с несколькими другими «знаковыми» поэтами 1960-х годов появился в эпизоде «Вечер в Политехническом музее» в фильме Марлена Хуциева «Застава Ильича» («Мне двадцать лет»). Как вспоминал его сосед по коммуналке известный писатель Григорий Бакланов, о его беспомощности в быту можно было слагать анекдоты. - Сижу я в своей комнате, работаю. Вдруг - взрыв на кухне, звон металла. Что такое? Оказалось, Боря решил почистить ботинки, но вакса засохла. Чтоб растопить ее, он зажег газ, поставил банку на огонь, а сам тем временем переводил стихи, и мысль его далеко витала. Жестяная банка грелась, накалялась, да и взорвалась. Сквозь стекло в двери мы увидели, как по всей кухне крупными хлопьями оседает жирный черный снег... Уже немолодой, Слуцкий встретил свою единственную любовь. Татьяна Дашковская, женщина «высокая, интересная, с характером» и младше поэта на одиннадцать лет, была единственной, кто до конца его понимал. Но счастье продлилось недолго. В середине семидесятых Таня тяжело заболела - ей поставили диагноз рак лимфоузлов. Слуцкий метался, хватался за любую работу, чтобы купить лучшие лекарства, и даже повез ее лечиться в Париж. Но не смог спасти любимую женщину. Для Слуцкого это стало настоящим ударом, от которого он уже не оправился. За 3 месяца он написал более тысячи стихотворений, в том числе обращённых к жене, — и замолчал как поэт до конца жизни. Слуцкий больше не смог писать, и последние девять лет скорее доживал, чем жил. Просто лежал в пустой квартире, а потом и в психиатрической клинике. Когда его выписали, друзья понадеялись на улучшение, хотели прийти к нему, но он ответил: «Не к кому приходить». Скончался 23 февраля 1986 года, похоронен на Пятницком кладбище в Москве. |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |