6 января родился Халиль Джебран - 17 Февраля 2013 - Блог

Главная » » 6 января родился Халиль Джебран

10:39

6 января родился Халиль Джебран

6 января родился Джебран Халиль Джебран (6 января 1883, Бишари — 10 апреля 1931, Нью-Йорк) — ливанский и американский философ, художник, поэт и писатель. Выдающийся арабский писатель и философ XX века. Прославившая Джебрана книга — "Пророк" (1923), вершина философии поэта. Переведена на более чем 100 языков. Джебран творил на протяжении около четверти века, и все его творчество пронизано общими идеями единства Истины и Красоты, вечности Духа, его бесконечности, стремления к свободе против приземленности толпы.

Картина Джебрана

Мудрые и поэтичные цитаты из произведений Халиля Джебрана:

Очень трудно заставить себя говорить. Труднее — заставить себя молчать. Ещё труднее — заставить себя думать. Но самое трудное — это заставить себя чувствовать.

Достигнув конца того, что следует знать, ты окажешься в начале того, что следует чувствовать.

Вера – оазис в сердце, которого никогда не достигнуть каравану мышления.

Есть ли больший недостаток, чем подмечать чужие недостатки?

Многие учения сходны с оконным стеклом. Мы видим истину сквозь него, но оно же и отделяет нас от истины.

Мой дом говорит мне: «Останься со мной, ибо здесь живет твое прошлое».А путь говорит: «Следуй за мной, ибо я – твое будущее».И я говорю дому и пути: «У меня нет прошлого, как нет и будущего. Останься я здесь – в недвижности моей будет движение. Если же уйду – в движении моем будет недвижность. Только любовь и смерть всё меняют».

В нашей сегодняшней печали нет ничего горше воспоминания о нашей вчерашней радости.

Быть щедрым – значит давать больше, чем ты можешь; быть гордым – значит брать меньше, чем тебе нужно.

Ваши разум и страсть — руль и паруса вашей плывущей по морю души. Если ваши паруса порваны или сломан руль, вы можете лишь носиться по волнам и плыть по течению либо неподвижно стоять в открытом море. Ибо разум, властвующий один, — сила ограничивающая; а одна страсть — пламя, сжигающее само себя.

Великодушие состоит не в том, чтобы ты дал мне нечто такое, в чем я нуждаюсь более тебя, но чтобы ты дал мне то, без чего сам не можешь обойтись.

Вечно было так, что глубина любви познаётся лишь в час разлуки.

Между ученым и поэтом простирается зеленый луг; перейдет его ученый – станет мудрецом, перейдет его поэт – станет пророком.

Я выучился молчанию у речистого, терпимости у терпимого и доброте - у недоброго, но, как ни странно, я не испытываю ни малейшей признательности к этим учителям.

Труд – это любовь, ставшая зримой.Если вы не можете трудиться с любовью, а трудитесь лишь с отвращением, то лучше вам оставить ваш труд, сесть у врат храма и просить милостыню у тех, кто трудится с радостью.

Воспоминание — род встречи.

Вы можете стать свободными лишь тогда, когда даже само желание искать свободу станет для вас уздой и вы перестанете говорить о свободе как об искомом и достигнутом.

Жажда покоя убивает страсть души, а потом идёт, ухмыляясь, в погребальном шествии.

Значительную часть вашей боли вы выбрали сами. Это горькое снадобье, которым врач внутри вас лечит заболевшую часть вашего я.

Забвение — род свободы.

Знать истину следует всегда, изрекать — иногда.

Вдохновение всегда будет петь; вдохновение никогда не будет объяснять.

Значимость человека определяется не тем, чего он достиг, а скорее тем, чего он дерзает достичь.

Искусство — шаг из природы в Бесконечность.

Источник страха — в вашем сердце, а не в руках устрашающего.

Как ни единый лист не пожелтеет без молчаливого согласия всего дерева, так и причиняющий зло не может творить его без скрытой воли на то всех вас.

Когда мужчина касается рукою руки женщины, оба они касаются сердца вечности.

Когда ты постигнешь все тайны жизни, то будешь стремиться к смерти, ибо она не что иное, как еще одна тайна жизни.

Красота — не потребность, а экстаз. Это не образ, что вам хотелось бы видеть, и не песня, что вам хотелось бы слышать, но образ, который вы видите, даже если сомкнёте глаза, и песня, которую вы слышите, даже если закроете уши.

Что есть страх перед нуждой, как не сама нужда?

Разве боязнь жажды, когда колодец полон, не есть неутолимая жажда?

Любовь даёт лишь себя и берет лишь от себя. Любовь ничем не владеет и не хочет, чтобы кто-нибудь владел ею. Ибо любовь довольствуется любовью… И не думай, что ты можешь править путями любви, ибо если любовь сочтёт тебя достойным, она будет направлять твой путь.

Любовь и сомнение никогда не уживутся друг с другом.

Любовь ничем не владеет и не хочет, чтобы кто-нибудь владел ею. И не думай, что ты можешь править путями любви, ибо если любовь сочтёт тебя достойным, она будет направлять твой путь.

Любовь, которая ищет что-либо помимо раскрытия своей собственной тайны, это не любовь, а расставленные сети, в которые ловится лишь бесполезное.

Любовь, которая не обновляется вседневно, превращается в привычку, а та, в свою очередь, — в рабство.

Любовь, которая ежедневно не возрождается, ежедневно умирает.

Семь раз я презирал свою душу:

Первый раз, когда увидел, что она покорялась, чтобы достичь высот.

Второй раз, когда заметил, что она хромает в присутствии увечных.

Третий раз, когда ей дано было выбирать между трудным и легким, и она выбрала легкое.

Четвертый, когда она свершила зло и в оправдание себе сказала, что другие поступают так же.

Пятый, когда она, стерпев по слабости своей, выдала терпение за силу.

Шестой, когда она с презрением отвернулась от уродливого лица, не ведая, что это одна из ее личин.

И седьмой раз, когда она пела хвалебную песнь и мнила это добродетелью.

Многим женщинам удаётся завладеть сердцем мужчины, но мало кто из них может им управлять.

Мужчины, которые не прощают женщинам их маленьких недостатков, никогда не насладятся их великими достоинствами.

Мое одиночество родилось, когда люди расточали похвалы моим говорливым порокам и порицали мои молчаливые добродетели.

Ни один человек ничего не может открыть вам, кроме того, что уже лежит в полудреме на заре вашего знания.

О другом можно судить только сообразно тому, сколь хорошо ты знаешь самого себя.Скажи-ка мне теперь, кто из нас виновен, а на ком нет вины?

Очевидное — это то, чего никто не видит, пока кто-нибудь не выразит его наипростейшим способом.

Подлинно справедлив тот, кто чувствует себя наполовину виновным в чужих поступках.

То, что всего желаннее, но недосягаемо, дороже уже достигнутого.

Ты свободен, даже когда закроешь глаза на все сущее. Но ты раб любимого тобою, потому что ты любишь его. И ты раб любящего тебя, потому что он тебя любит.

Я тоскую по вечности, ибо там встречу я мои ненаписанные стихи и ненарисованные картины.

Я родился сызнова, когда моя душа и тело полюбили друг друга и сочетались браком.

Из книги «Пророк» (отрывки)

О детях

И просила женщина, державшая ребенка на руках:

– Скажи нам о Детях. И он сказал:

– Ваши дети – не дети вам.

Они сыны и дочери тоски Жизни по самой себе.

Они приходят благодаря вам, но не от вас, и, хотя они с вами, они не принадлежат вам.

Вы можете дать им вашу любовь, но не ваши мысли,

Ибо у них есть свои мысли.

Вы можете дать пристанище их телам, но не их душам,

Ибо их души обитают в доме завтрашнего дня, где вы не можете побывать даже в мечтах.

Вы можете стремиться походить на них, но не старайтесь сделать их похожими на себя.

Ибо жизнь не идет вспять и не задерживается на вчерашнем дне.

Вы – луки, из которых ваши дети, как живые стрелы, посланы вперед.

Стрелок видит цель на пути бесконечности и сгибает вас своей силой, чтобы его стрелы летели быстро и далеко.

Пусть ваш изгиб в руке Стрелка несет радость,

Ибо как любит стрелок летящую стрелу, так любит он и лук, остающийся на месте.

О красоте

«Красота ласкова и нежна, – говорят огорченные и обиженные. – Как молодая мать, чуть смущаясь своей славы, ступает она среди нас».

«Нет, красота грозна и могущественна, – говорят пылкие. – Как буря, сотрясает она землю и небо».

Говорят усталые и утомленные: «Красота подобна нежному шепоту. Она говорит в нашем духе. Ее голос отступает перед нашим молчанием как слабый свет, что дрожит в страхе перед тенью».

Но беспокойные говорят: «Мы слышали, как она кричала в горах. И вместе с ее криками раздавался топот копыт, хлопанье крыльев и львиный рык».

Ночью говорят городские стражники: «Красота взойдет с зарею на востоке».

В полдень говорят труженики и путники: «Мы видели, как она склонилась над землей из окон заката».

Зимой говорят занесенные снегом: «Она придет с весной, шагая по холмам».

А в летний зной говорят жнецы: «Мы видели, как она пляшет с осенними листьями, видели хлопья снега в ее волосах».

Все это сказали вы о красоте.

На деле же говорили вы не о ней, но о своих неутоленных потребностях.

А красота – не потребность, а экстаз.

Это не жаждущие уста и не пустая протянутая рука,

Но пламенное сердце и очарованная душа.

Это не образ, что вам хотелось бы видеть, и не песня, что вам хотелось бы слышать,

Но образ, который вы видите, даже если сомкнете глаза, и песня, которую вы слышите, даже если закроете уши.

О труде

Жизнь на самом деле есть тьма, когда нет стремления,

Всякое стремление слепо, когда нет знания,

Всякое знание тщетно, когда нет труда,

Всякий труд бесплоден, когда нет любви.

И когда вы трудитесь с любовью, вы связываете себя с самими собой, с другими и с Богом.

А что значит трудиться с любовью?

Это – ткать одежды из нитей своего сердца так, словно те одежды наденет твой возлюбленный.

Это – строить дом с усердием так, словно в том доме поселится твой возлюбленный.

Это – сеять семена с нежностью и собирать урожай с радостью так, словно те плоды будет вкушать твой возлюбленный.

Часто я слышал, как вы говорили, будто во сне: «Тот, кто ваяет из мрамора и обретает в камне образ своей души, благороднее того, кто пашет землю. И тот, кто ловит радугу, чтобы перенести ее на холст в облике человека, – выше того, кто плетет сандалии».

Но я говорю, не во сне, а в ясном бодрствовании полудня, что ветер беседует с могучим дубом так же нежно, как и с тончайшими стебельками травы.

О смерти

– Вам хочется узнать тайну смерти. Но где вы найдете ее, как не в сердце жизни?Ибо жизнь и смерть едины, как едины река и море…

Ваш страх перед смертью – лишь трепет пастуха, стоящего перед царем, который вскоре возложит на него руку в знак милости.Разве в трепете пастуха не таится радость от того, что он будет отмечен царем?

Но разве не трепет беспокоит его всего более?

О браке

– Вы родились вместе и вместе пребудете вечно. Вы будете вместе, когда белые крылья смерти развеют ваши дни.

Вы будете вместе даже в безмолвной памяти Божией.

Но пусть близость ваша не будет чрезмерной. И пусть ветры небесные пляшут меж вами.

Любите друг друга, но не превращайте любовь в цепи:

Пусть лучше она будет волнующимся морем между берегами ваших душ.

Наполняйте чаши друг другу, но не пейте из одной чаши.

Давайте друг другу вкусить своего хлеба, но не ешьте от одного куска.

Пойте, пляшите вместе и радуйтесь, но пусть каждый из вас будет одинок, как одиноки струны лютни, хотя от них исходит одна музыка.

Отдавайте ваши сердца, но не во владение друг другу.

О свободе

Истинно свободными вы станете не тогда, когда лишены забот будут ваши дни и ваши ночи будут избавлены от нужды и горя,

А когда ваша жизнь будет повита ими, но вы подымитесь над ними нагие, без оков.

И как вам подняться над днями и ночами, не разорвав цепей, в которые вы заковали свой полдень на заре своего постижения?

Воистину, то, что вы называете свободой, – самая прочная из этих цепей, хотя звенья ее блестят на солнце и ослепляют вас.

Что, как не частицы самих себя, хотелось бы вам сбросить, чтобы обрести свободу?

А если это деспот, которого вы хотели бы свергнуть с престола, посмотрите прежде, разрушен ли его престол, воздвигнутый в вашей душе.

Ибо как может тиран властвовать над свободными и гордыми, если нет в их свободе тирании и нет в их гордости стыда?

Если это забота, от которой вы хотели бы избавиться, то эта забота скорее была избрана вами, чем навязана вам.

И если это страх, который вы хотели бы изгнать, то источник этого страха – в вашем сердце, а не в руках устрашающего.

Так и ваша свобода, теряя оковы, сама становится оковами большей свободы.

О наслаждении

– Наслаждение – это песнь свободы, Но не свобода.

Это цвет ваших желаний,

Но не их плод.

Это глубина, взывающая к высоте,

Но не глубь и не высь.

Это пленница в клетке, расправляющая крылья,

Но не ограниченное пространство.

Да, воистину, наслаждение – это песнь свободы.

Есть среди вас юноши, ищущие одного – наслаждения, а их судят и укоряют.

Я не стал бы ни судить их, ни укорять. Пусть они ищут.

Ибо они найдут не одно лишь наслаждение;

Семь у него сестер, и даже самая меньшая из них прекраснее наслаждения.

Разве не слыхали вы о человеке, что искал в земле коренья, а нашел сокровище?

И есть среди вас старцы, вспоминающие о наслаждениях с раскаянием, как о грехах, совершенных в опьянении.

Но раскаяние – это лишь затмение разума, но не наказание для него.

Им стоило бы вспоминать о наслаждениях с благодарностью, как о летнем урожае.

Но если их утешает раскаяние, пусть они утешатся.

И есть среди вас те, что не столь молоды, чтобы искать, и не столь стары, чтобы вспоминать.

В своем страхе перед поиском и воспоминанием они сторонятся всех наслаждений, дабы не пренебречь духом и не оскорбить его.

Но даже их воздержание приносит им наслаждение.

Так и они находят сокровища, хотя дрожащими руками ищут в земле коренья.

Часто, отказывая себе в наслаждении, вы лишь прячете желание в тайники своего естества.

Кто знает, быть может, то, что упущено сегодня, ждет завтрашнего дня?

Из книги «Странник. Его притчи и речения»

Одеяния

Как-то раз Красота и Уродство встретились на морском берегу и решили искупаться в море.

Они сняли с себя одежды и поплыли по волнам. Немного погодя Уродство вышло на берег, облачилось в одежды Красоты и пошло своей дорогой.

Потом Красота вышла из воды, но не нашла своего облачения. Она устыдилась своей наготы, а посему надела одежды Уродства и тоже пошла своей дорогой. С того самого дня мужчины и женщины по ошибке принимают одно за другое.

Впрочем, есть и такие, кто созерцал лик Красоты и узнает ее, в какие бы одеяния она ни обряжалась. Есть и такие, кто знает Уродство в лицо, и никакая одежда не скроет его от их глаз.

Биография

Халиль Джебран (Халил Джибран) родился 6 января 1883 года в небольшом горном селении на севере современного Ливана. В то время, эта территория являлась частью Османской империи. Он рос в христианской среде. Джебран с малых лет испытывал на себе тяжелое бремя бедствий и лишений. В младом возрасте Джебрана его отец был посажен в тюрьму, и вся задача по поддержке многодетной семьи легли на плечи его матери. У Джебрана был старший брат Питер, а также две младшие сестры.

Джебран не был религиозным человеком, и причина этого в том, что он часто был свидетелем розни между христианскими и мусульманскими общинами. Впоследствии это отразилось на его устойчивой языческой позиции.

По той причине, что семья Джебрана не имела достатка, в детстве он не смог получить хорошее образование. Его обучение ограничивалось посещением местного священника, который преподавал ему языки, Библию и естествознание.

Когда мальчику исполнилось двенадцать лет, мать Джебрана, Камила, пришла к судьбоносному для писателя решению перебраться в Америку для поиска лучшей жизни. В то время наблюдался повальный бум эммиграции людей с Ближнего Востока, на Запад, впечетленных рассказами о перспективах благосостоятельной жизни в Америке. Отец не смог отправиться вместе с семьей, так как людям, просидевшим в тюрьме, по закону было запрещено эммигрировать.

В 1895 году Джебран Халиль Джебран с матерью, с братом и сестрами эмигрировал в США. Жили в Бостоне. Там функционировали учреждения милосердия, создаваемые правительством для детей-иммигрантов, куда он и поступил. Еще с детства в Ливане Джебран пристрастился к рисованию. Его способности в изобразительном искусстве были замечены преподователями и оценены. В скором времени, он увлекается мифологией, историей, с увлечением посещает театры и галереи. Познакомившись с деятелями союза художеств и литературы, начинает перенимать благородные и эстетические качества интеллегенции, чего ему, бедному иммигранту с Востока, определенно не хватало. За увлечением у него появляются примерные результаты в обучении, он становится одним из лучших учеников, постигает письмо, английскую речь, философию. Он перечитывает множество литературы, в том числе и религиозную, благодаря чему утверждается в своем мировоозрении как убежденный язычник.

Общественность начинает замечать способности Джебрана как художника после того, как он начинает рисовать эскизы для обложек книг и журналов. Такая широкая известность начинает пугать его семью, и по семейному решению в 1898 году Джебран возвращается в Ливан, чтобы спокойно закончить образование, в особенности в изучении языков (арабского, сирийского, английского).

В Бейруте он поступает в школу "Мадрасат Аль-Хикма", что в переводе с арабского означает "школа мудрости".

В 1902 году Джебран заканчитвает школу. В скором времени он узнает о болезнях его родных в Америке: о начальной стадии рака у матери, о кишечном заболевании его сестры и брата, и спешит отправиться в Америку.

Приплыв в Америку он узнает о скоропостижной смерти его сестры. Через несколько месяцев Джебрана постигает еще большее горе: его брат Питер, заболевает смертельной болезнью и умирает, и в это же время от рака умирает его мать.

После сразу трех смертей Джебран находился в тяжелом душевном состоянии. Его друзья старались помочь ему, и примерно в это время он, кроме рисования, начинает заниматься писательством. Первые его литературные сочинения были на арабском языке. В 1904 году в Нью-Йорке публикуются первые его книги: "Видение", "Огненные буквы", "Жизнь любви", а также эссе "Музыка".

Его друзья помогают ему организовать и открыть выставку его художественных работ, которая имела ошеломляющий успех. На ней он знакомится с директором одной из гимназий Бостона Мэри Элизабет Хаскелл, последующие дружеские отношения с которой во многом определили его взгляды как литератора и как человека. Мэри, будучи директором гимназии, была очень образованной, глубокой личностью. Большую часть своего времени она уделяла становлению творчества Джебрана, корректировала его работы. Она даже принялась учить арабский, чтобы лучше понимать мысли и взгляды писателя.

В 1908 году Джебран отправляется в Париж для совершенствования в живописи. Там он посещает занятия в школах искусств . Джебран был очарован средой Парижа, считавшимся культурным и интеллектуальным центром Европы начала XX века.

В Европе Джебран проводит два года, и в 1910 году он возвращается в Америку, при этом переезжая в Нью-Йорк, в центр культурной жизни США. В 1911 году он арендует студию в центре города, где будет проживать всю оставшуюся свою жизнь до 1931 года.

В годы Первой мировой войны Халиль Джебран увлекается политическими событиями. Он не может оставаться равнодушным по отношению к его родному Ливану, где царят разруха и голод, бесчинство и террор турецких властей. Эта война дарит надежду на получение независмости от Османской империи с помощью организованного арабского фронта. Джебран обращается к представителям и христианских, и мусульманских кругов, чтобы они объединили свои усилия для освобождения от гнета Османской империи. Идеи войны и стремления к свободе находят отражение в его произведениях "Безумец", "Предтеча", "Буря".

В 1918 году Джебран начинает работу над новой книгой "о человеке из острова", это были первые наработки его самого знаменитого произведения "Пророк". В этом же году он выпускает книгу "Безумец" уже на английском языке, благодаря чему преобретает куда большую аудиторию англоязычных читателей. Известность Джебрана набирает еще большие обороты, его начинают сравнивать с индийским поэтом Рабиндранатом Тагором и английским писателем Уильямом Блейком. Творчество Джебрана так же, как и у Тагора, являло собой синтез Востока и Запада, а его идея органического слияния принципов разных видов искусства (живописи и литературы) в одном творческом акте очень напоминало стиль творчества Уильяма Блейка.

В последующие пару лет Джебран продолжает писать материалы на арабском языке и издавать их в арабских журналах.В арабском мире к тому времени он преобрел известную репутацию. В начале 20-х годов он занимает активную позицию по разоблачению социальных и культурных проблем восточного мира, являясь одновременно проводником распространения позитивных сторон западной культуры на Восток. Но в арабских странах многие не принимали его либерализм, особенно по отношению к религиозной культуре. Не имея особого успеха для арабского читателя, встречая на своем пути многочисленные преграды со стороны арабских критиков, Джебран переключается на английский, и последующие работы он пишет уже только на этом языке. К концу 1923 года Джебран заканчивает работу над "Пророком". Эссе имело на первый момент скромный успех в США.

К 1928 году здоровье Джебрана заметно ухудшается. Он страдает болями в теле и прибегает к алкоголю. К концу года он заканчивает работу над книгой "Иисус, сын Человеческий" и получает многочисленные положительные отзывы. К 1929 году из-за физического недуга, а также из-за склонности к алкоголю он впадает в депрессию. Джебран глубоко переживает из-за потери, по его мнению, творческих способностей творить. В 1929 году врачи обнаружили у него увеличенную печень и рекомендовали строгое лечение. Джебран игнорировал их наставления .К 1931 году здоровье Джебрана еще более ухудшилось, что окончательно похоронило возможности закончить вторую часть "Пророка". 10 апреля 1931 года Джебран скончался в одной из Нью-Йоркских больниц с диагнозом рака печени. Он был похоронен в родном селении Бшарри, как того и желал.

На территории бывшего Советского Союза читатель ознакомился с творчеством Джебрана в 50-х годах прошлого столетия, когда впервые на русский язык его стал переводить академик Крачковский.

Прикрепления: Картинка 1 · Картинка 2 · Картинка 3

Категория: "Наши умные мысли" | Просмотров: 1002 | Добавил: Мария | Рейтинг: 5.0/1

Всего комментариев: 0

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]