Главная » 2012 » Ноябрь » 17 » 4 ноября родился Григорий Дикштейн
23:06 4 ноября родился Григорий Дикштейн |
4 ноября родился Григорий
Ефимович Дикштейн (4.11.1936 г., Харьков, Украинская ССР, СССР) — русский поэт, бард,
композитор. Лауреат и член жюри многочисленных городских, республиканских и
всесоюзных конкурсов и фестивалей авторской песни.
  Из песен
Дикштейна:
**
Если косы дождей целый век
расплетает и вертит,
Над промокшей землею озябшее
небо давно,
Приходите ко мне, пойте добрые
песни и верьте:
Есть Любовь и Надежда, а
третьего нам не дано.
И не страшно знакомые стены
надолго оставить,
Если рядом друзья, где мы
будем, не все ли равно!
Наши души надежными, прочными
свяжем мостами,
Из Любви и Доверья, а третьего
нам не дано.
Ну, а если - на нашей планете
все может случиться -
От огня и от дыма сердцам
горячо и темно...
Только раз умирать, лишь бы
жили деревья и птицы,
Есть Любовь и Свобода, а
третьего нам не дано.
Если косы дождей целый век
расплетает и вертит,
Над промокшей землею озябшее
небо давно,
Приходите ко мне, пойте добрые
песни и верьте:
Есть Любовь и Надежда, а третьего
нам не дано.
Оптимистическая
Ценю этот воздух, листву и
кору,
И грубый асфальт, и жука на
ладони,
Люблю эти мятые лица в вагоне,
Веселую давку люблю поутру!
Толкаюсь, живу, об костры
обжигаюсь,
Смеюсь, задыхаюсь в дыму
сигарет,
И крики люблю петухов на заре,
И в хлебную корку зубами
вонзаюсь,
Живу каждой клеткою, кредо мое
-
Любое движенье: полет,
восхожденье...
Кончина приходит без
предупрежденья,
Но жизнь - это жизнь, а не
куцый паек!
Она полновесна, не жалкий
обмылок...
Живу и надеюсь, дышу глубоко,
И снова люблю широко и легко,
Как будто мне душу дождями
омыло!
И все, как рукой, если песня
рекой,
Излечит мою и чужую обиду,
Ведь злиться умею я больше для
виду,
Я жгуче люблю, и любить мне
легко
Людей, облака, уходящее лето,
И скрежет трамвая, и эхо
лавин...
Чуть больше я женщин люблю, чем
мужчин,
Но это понятно, и дело не в
этом...
А время лихое закрутит -
держись!
И болью сожмет, словно тесной
одеждой,
Но, брошен пращою Любви и
Надежды,
Я камнем врываюсь в лохматую
жизнь!
И снова люблю, об костры
обжигаюсь,
Смеюсь, задыхаюсь в дыму
сигарет,
И крики люблю петухов на заре,
И в хлебную корку зубами
вонзаюсь,
Живу каждой клеткою, кредо мое
-
Любое движенье: полет,
восхожденье...
Кончина приходит без
предупрежденья,
Но жизнь - это жизнь, а не
куцый паек!
1969
Баллада о звездах
Когда покаты и чисты
Небес лиловые холсты,
Души откроем монастырь...
О, как скрипучи эти двери!
Льет, неподвластная судам,
Свет Вифлеемская звезда.
Под ней предательство,
вражда...
А как в нее хотелось верить,
Еще до снятия с креста!
Испей глоток свободы, брат!
В крови дворянской белый
плат...
Души откроем каземат...
О, как скрипучи эти двери!
Гнила тиранова узда,
Но, как на шее борозда
Черна "Полярная
звезда"...
А как в нее хотелось верить,
Еще до Страшного суда!
А если жизни грош цена,
В рубцах и рубище спина,
Души откроем арсенал...
О, как скрипучи эти двери!
И, умирая сотни раз,
Мы со звездою промеж глаз
Благословляли звездный час...
Ах, как в него хотелось верить
И не извериться хоть раз!
Подслеповатый звездный рой
Увлек блистательной игрой,
В ночь телескоп души настрой...
О, как скрипучи эти двери!
Как горек верности обет...
Через мираж двух тысяч лет
Идет звезды погасшей свет...
А как в нее хотелось верить!
Но ни звезды, ни веры нет...
1979
**
Мы играем в любовь, словно в
карты.
Вся колода у нас на руках.
Кто играет с особым азартом -
Остается всегда в дураках.
И любви пролистая странички,
Словно в картах, постигнем азы.
Но, скорее всего, по привычке
Мы украдкою стащим тузы.
Не в тузах и не в двойках тут дело.
Нам не может, увы, повезти.
Накрапили колоду умело -
Значит, партию нам не спасти...
**
Ах, как мы жизнь свою ломаем,
Судьбу убогую влача.
И часто худшего не знаем
Мы ни врага, ни палача,
Чем сам себе. И врем себе мы
Гораздо чаще, чем другим.
Сперва придумываем схемы,
Потом себя под них кроим.
И платим жизнью, не деньгами.
Куда б судьба ни завела,
Но лик врага всегда пред нами,
Поскольку всюду зеркала.
Декаденский романс
Памяти А.Н.Вертинского
Обыденность тесна и сутки
неизменны,
Да смолоду не всяк печалится
тому…
Осколком дня весна закату
вскрыла вены,
Смятение неся и сердцу и уму.
Там ворожбой сонет, по лицам
отрешенным,
Уже вершит побег вдоль времени
реки…
Ужели тайны нет в колене обнаженном,
Во взгляде из-под-век, в
касании руки?
Пора благодарить дни сладостных
мучений,
Кроить иную снасть, иные платья
шить…
Не страшно повторить ошибки увлечений,
А страшно осознать, что их не
совершить.
Перезревает плод несбывшихся желаний,
Полузабытых слов, отчаянной
любви…
Но ветренный восход, врачует утром ранним,
Вручает мне весло, и лодку… и
плыви
По рекам и лесам, и по горячей
плоти,
Вновь пеньем тетивы
пространство огласить.
Но полно… знаю сам, что пуля на
излёте…
Повалит, но увы! не сможет поразить.
И чаще задышу, а Пиррова победа
Ни сердцу, ни уму, так надо полагать…
Зря к зеркалу спешу избавиться
от бреда,
Но зеркала в дому не научились
лгать.
Прощание с летом
Горячей и черной картошкой
печеной согрей ладошки.
Мы, с летом прощаясь, в огонь
затухающий дров подбросим.
Зима опрокинет на ветви нагие
снегов лукошко,
Наверно, лишь завтра, сегодня ж
хозяйка - осень...
До первого снега поладим мы с
нею, до первой вьюги.
И птицы успеют рябины поспелой
отведать россыпь.
И горечь рябины, как горечь
обиды, на дальнем юге
Тоской их наполнит и нашу
напомнит осень...
Как тесно сидим мы, дыханьем
единым наполнив песни!
Они не молитвы, но ими налиты
сердец колосья.
Все тяготы буден - что было,
что будет, - делить бы вместе.
Но смолкла гитара, лишь облачко
пара... Осень...
Горячей и черной картошкой
печеной согрей ладошки.
Мы, с летом прощаясь, в огонь
затухающий дров подбросим.
Зима опрокинет на ветви нагие
снегов лукошко,
Наверно, лишь завтра, сегодня ж
хозяйка - осень...
Горькая песня
Сколько горечи в этом исходе!
О, судьба, ты щепа в
плодоводье.
Словно противореча природе,
Меч заносят ее палачи.
Ярки краски, талантливы кисти,
Но виски от тоски серебристей,
Дым уносит и пепел, и листья,
Дом забит и калитка стучит.
То ли Божья рука, то ли гены?
Мысли живы и чувства нетленны,
Но сжигает огонь перемены
Уцелевших в кошмарной ночи...
И взлетает испуганно птица,
Жалит дождь и горька паляница,
Из криницы воды не напиться,
И отчаянно счетчик стучит...
Много ль света в душе от
огарка,
Чтобы жить неуемно и ярко?
Позади триумфальная арка,
День других поднимает на щит...
Уязвимы, гонимы, любимы,
Славя пули, которые мимо,
По земле, по золе - пилигримы,
-
Прочь уходим и посох стучит!
Сколько горечи в этом исходе!
О, судьба, ты щепа в
плодоводье.
Словно противореча природе,
Меч заносят ее палачи.
Ярки краски, талантливы кисти,
Но виски от тоски серебристей,
Дым уносит и пепел и листья,
И испуганно сердце стучит...
Листок осиновый дрожит
Листок осиновый дрожит,
Он помнит лето...
Срываясь, делать виражи,
Охоты нету.
Зима и в кроне и корнях
Тепло остудит.
Звенит в ушах, и товарняк
Ночами будит...
Пора унылая всегда
Зовёт к расплате.
А холода...
Они когда
Бывали кстати?
Трещит ледок под каблуком,
Скулит собака.
И как закон: здесь из окон
Ни слов ни знака.
Лишь тень чужая на стене,
Под шляпы фетром...
И по стране и по спине
Дождинки
ветром
Несёт, а он в поводырях
Их пил иль не пил,
Чтоб на плечах и на кудрях
Дымился
пепел.
Не пепел –это седина...
Поднимет за день
Осадок прошлого со дна:
Томленье ссадин,
Крупицы золота и муть,
Слова с дурманом...
А кольца памяти сожмут
За океаном...
Из интервью Дикштейна (к 75-ти летию со дня рождения)
Только сейчас начинаешь
понимать, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на ненависть. Да, жизнь
несправедлива, но ведь она все-таки и хороша! Где-то была такая фраза: "Жизнь –
подарок, хотя и без бантика”.
Булат Окуджава никогда себя
поэтом не называл. Он говорил, что занимается творчеством, стихосложением. Поэт
– очень громкое, емкое, серьезное, ответственное слово. Когда-то Булат Шалвович
процитировал замечательную фразу Николая Доризо: "Популярность смешна и
изменчива, С сотворенья она такова, Только слава - надежная женщина, Но она не
жена, а вдова”. Судить о нас, пишущих, и окончательно делать какие-то выводы –
работа тяжелая и, скорее всего, безрезультатная. Пройдет время, что-то поймут,
что-то оценят, что-то останется... От некоторых поэтов оставалось по строчке.
"Как хороши, как свежи были розы...” Строчка, которая осталась от томов. И это
немало.
У Вадима Егорова есть фраза: "Я
- брошенный к столу”. Если что-то дрогнуло, засветилось, потянулась, как у
Пушкина, "рука к перу, перо к бумаге”, тогда что-то рождается. Жванецкий
замечательно точно, с грустным юмором заметил, что "писАть – это как пИсать:
когда припрет”. Если просто взять ручку и сказать ”Вот сейчас я напишу
гениальный стих”, ничего не получится. Получится хорошо сделанный мастеровитый
стишок, но это не будет НЕЧТО, выходящее из ряда. А останется то, что толкнуло
неведомо когда, неведомо как и вылилось на бумагу.
Кажется, у Гете по всей комнате
стояли тумбочки, столы и полки с бумагой. Рождалась мысль – поэт бежал к
краешку стола – записывал. Только так. Пока дошел до другого угла – потерял.
Боязнь потерять мысль, строчку, фразу... Сиюминутное озарение – величайшее в
мире действие человеческой мысли.
Можно научиться мастерству
стихосложения, и этому учатся. Но при этом настоящими поэтами стали не те, кто
учился, а тот, кого Бог отметил.
Ничего дороже человеческого
общения мир пока не придумал. Это то, что нас держит в этой жизни.
Биография
Григорий Дикштейн родился 4
ноября 1936 в Харькове. Стихи начал писать с 14 лет, песни — с 1960 года.
В Америку Григорий Дикштейн
перехал в 1992 году, где стал работать дизайнером. Помимо основной работы
(дизайнер) он встречался со своими слушателями в Америке, Канаде, Франции,
Израиле, Германии, России, Украине.
В Москве были записаны на фирме
«Мелодия» три авторских диска «...и отзовётся эхо!» (1987), «Как это
делалось...» (1989), «Танго с секретом» (1990).
В США вышли девять музыкальных
дисков Григория Дикштейна.
Григорий Дикштейн был признан
одним из самых известных автров бывшего Советского Союза (20 имён) в чешском
сборнике песен «Оркестр доброй надежды» (1987 год, издательство «Tatran»,
Прага), а также в подобном словацком сборнике песен «Атланты держат небо»
(издательство «Maj») (18 имён).
На русском радио «Новая жизнь»
(Чикаго) с 1994 года Григорий Дикштейн ведёт передачи «Поющие поэты». На
русском телевидении (Нью-Йорк) были выпущены три передачи (автор Иван
Менжерицкий, передача «Сядь со мною рядом») о творчестве Григория Дикштейна.
Подобные передачи были сделаны Нателлой Болтянской (Москва) на радио «Эхо
Москвы» и «Арсенал».
В 1995 году в Чикаго вышла
книга песен и стихов Григория Дикштейна «...и отзовётся эхо!» (зарегистрирована
и находится в Библиотеке Конгресса США). В 2001 году в издательстве «Фолио»
(Украина) вышла вторая книга стихов «Мы дети погонь и агоний».
Песни и стихи Григория
Дикштейна вошли в многочисленные сборники и журналы России и других бывших
республик Союза (в частности: «Гении рифмы. 500 лучших стихотворений мировой
поэзии», «Реноме» 1998год, «Антология авторской песни» под редакцией Д.
Сухарева, и «Антология бардовской песни» под редакцией Р. Шипова, «Смена» и
др.).
Некоторые стихи переведены на
чешский, словацкий, иврит, английский, французский языки.
Прикрепления: Картинка 1 · Картинка 2 |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |