Главная » 2013 » Декабрь » 8 » 30 мая родился Константи́н Фо́фанов
10:29
30 мая родился Константи́н Фо́фанов
30 мая родился Константи́н Миха́йлович Фо́фанов (18 (30) мая 1862, Санкт-Петербург, Российская империя — 17 (30) мая 1911, Санкт-Петербург, Российская империя) — русский поэт, очень популярный в 80-90-х годах XIX века.
Фофанов – лирический поэт, чудесно писавший о любви, и о природе. Его творчество высоко оценивалось современниками. А.П. Чехов считал себя искренним почитателем его таланта. Прочитав стихотворение Фофанова «Стансы», Лев Толстой скажет: «Лучшего поэта нынче нет».
«Поэтом милюстью Божьей» называл Фофанова художник И.Е. Репин (автор портрета Фофанова, крёстный отец его сына, тоже будущего поэта-эгофутуриста К. К. Фофанова (Константина Олимпова)). Репин оставляет интересные воспоминания о том, как преображался поэт во время чтения стихов: «Какой несомненно типичный образ поэта. Особенно ярка была в нем черта почти религиозного культа поэзии… Я всегда приятно был удивлен тоном его традиционной величавости, когда он переступал порог своего храма. Совершалось преображение… и Фофанова уже нельзя было узнать. Он казался – в длинном сюртуке, с высоким воротником и гофрированными манжетами – вдохновенный, недоступный, с важной идеей своего высокого поста.»
    
Широкому кругу имя Фофанова мало известно, а вот две его строки знакомы почти всем. Помните, в "12 стульях" Ильфа и Петрова, Киса Воробьянинов, в диалоге с Лизой , женой студента, перед аукционом, декламирует:
Этот май-баловник, этот май-чародей
Веет свежим своим опахалом...
Эти строчки из стихотворения «Май», написанного 1 мая 1885 г. , Константином Фофановым. Хотя в диалоге с Лизой, они вспоминают другого автора стиха, но они ошибаются:
- Нет, давайте встретимся на воздухе, теперь такие погоды замечательные стоят.
"Этот май-баловник, этот май-чародей
веет свежим своим опахалом"
- Это Жарова стихи?
- М-м. Кажется. Так сегодня? Где ж?
Игорь Северянин считал себя учеником Фофанова.  Он посвятил ему несколько своих поэз:
Возьмите Фофанова в руки
И с ним идите в вешний сад.
Томленье ваше, скуку, муки
Его напевы исцелят.
Большой недостаток, если так можно говорить, поэзии Фофанова - все в ней слишком просто и однозначно, без внутреннего смысла и второго плана. И в этом секрет его быстро ушедшей популярности. Пришел Серебряный век и …
Не все в творчестве Фофанова созвучно современному читателю. Но подлинную славу поэту создали его лирические стихи – задушевные, трепетные и очень чистые:
 
Аллея осенью
 
Пышней, чем в ясный час расцвета,
Аллея пурпуром одета.
И в зыбком золоте ветвей
Еще блистает праздник лета
Волшебной прелестью своей.
 
И ночь, сходящую в аллею,
Сквозь эту рдяную листву,
Назвать я сумраком не смею,
Но и зарей - не назову!
1896
 
***
 
Весь заплакал сад зеленый,
Слезы смахивают клены
На подушки алых роз.
Порвана последней тучки
Легко-дымчатая ткань.
И в окно уносят ручки
Юной бабушкиной внучки
Орошенную герань…
 
***
 
Едва-едва забрезжило весной,
Навстречу вешних дней мы выставили рамы.
В соседней комнате несмелою рукой
Моя сестра разучивала гаммы.
 
Духами веяло с подержанных страниц,—
И усики свинцово-серой пыли
В лучах заката реяли и плыли,
Как бледный рой усталых танцовщиц…
 
 
Бледный вечер весны и задумчив и тих,
Зарумянен вечерней зарею,
Грустно в окна глядит; и слагается стих,
И теснится мечта за мечтою.
 
Май
Что-то грустно душе, что-то сердцу больней,
Иль взгрустнулося мне о бывалом?
Это май-баловник, это май-чародей
Веет свежим своим опахалом.
 
Там, за душной чертою столичных громад,
На степях светозарной природы,
Звонко птицы поют, и плывет аромат,
И журчат сладкоструйные воды.
 
И дрожит под росою душистых полей
Бледный ландыш склоненным бокалом,-
Это май-баловник, это май-чародей
Веет свежим своим опахалом.
 
Дорогая моя! Если б встретиться нам
В звучном празднике юного мая -
И сиренью дышать, и внимать соловьям,
Мир любви и страстей обнимая!
 
О, как счастлив бы стал я любовью твоей,
Сколько грез в моем сердце усталом
Этот май-баловник, этот май-чародей
Разбудил бы своим опахалом.
 
***
 
Была ль то песнь, рожденная мечтою,
Иль песнею рожденная мечта,-
Не знаю я, но в этот миг со мною
Роднилися добро и красота.
 
От светлых дум сомненья исчезали,
Как легкий дым от гаснущей золы;
Я был далек от сумрачной печали,
От злых обид и дерзостной хулы.
 
Я мир любил, и был любим я миром;
Тая в душе неугасимый свет,
Я в бездне бездн носился по эфирам,
С толпою звезд, за сонмищем планет.
 
И видел я пленительные тайны
Бессмертного, божественного сна...
Я постигал, что зло и смерть случайны,
А жизнь с добром - и вечна и сильна.
 
Я ликовал смущенною душою,
И жар молитв сжигал мои уста...
Была ль то песнь, рожденная мечтою,
Иль песнею рожденная мечта?..
 
***
 
Потуши свечу, занавесь окно.
По постелям все разбрелись давно.
Только мы не спим, самовар погас,
За стеной часы бьют четвертый раз!
 
До полуночи мы украдкою
Увлекалися речью сладкою:
Мы замыслили много чистых дел...
До утра б сидеть, да всему предел!..
 
Ты задумался, я сижу - молчу...
Занавесь окно, потуши свечу!..
Сентябрь 1881
 
В альбом В. В. Бертенсона
 
Сильней и глубже век от века
Земли и мысли торжество.
Всё меньше веры в божество
И больше — веры в человека!
20 апреля 1889
 
***
 
Еще повсюду в спящем парке    
Печально веет зимним сном,     
Но ослепительны и ярки    
Снега, лежащие ковром.
      
Их греет солнце... Скоро, скоро,      
Под лаской девственных лучей,
Стремглав помчится с косогора
Весною созданный ручей.
      
И, торжествуя счастьем новым,  
Любовью новой веселя,     
Травой и запахом сосновым      
Вздохнет усталая земля.
 
***
 
Под напев молитв пасхальных
И под звон колоколов
К нам летит весна из дальних,
Из полуденных краев.
 
В зеленеющем уборе
Млеют темные леса.
Небо блещет - точно море,
Море - точно небеса.
 
Сосны в бархате зеленом,
И душистая смола
По чешуйчатым колоннам
Янтарями потекла.
 
И в саду у нас сегодня
Я заметил, как тайком
Похристосовался ландыш
С белокрылым мотыльком!
1887
 
***
 
Звезды ясные, звезды прекрасные
Нашептали цветам сказки чудные,
Лепестки улыбнулись атласные,
Задрожали листы изумрудные.
 
И цветы, опьяненные росами,
Рассказали ветрам сказки нежные,-
И распели их ветры мятежные
Над землей, над волной, над утесами.
 
И земля, под весенними ласками
Наряжаяся тканью зеленою,
Переполнила звездными сказками
Мою душу, безумно влюбленную.
 
И теперь, в эти дни многотрудные,
В эти темные ночи ненастные,
Отдаю я вам, звезды прекрасные,
Ваши сказки задумчиво-чудные!..
Декабрь 1885
 
***
 
Пел соловей, цветы благоухали.
Зеленый май, смеясь, шумел кругом.
На небесах, как на остывшей стали
Алеет кровь,- алел закат огнем.
 
Он был один, он - юноша влюбленный,
Вступивший в жизнь, как в роковую дверь,
И он летел мечтою окрыленной
К ней, только к ней,- и раньше и теперь.
 
И мир пред ним таинственным владыкой
Лежал у ног, сиял со всех сторон,
Насыщенный весь полночью безликой
И сладкою весною напоен.
 
Он ждал ее, в своей разлуке скорбной,
Весь счастие, весь трепет и мечта...
А эта ночь, как сфинкс женоподобный,
Темнила взор и жгла его уста.
Май 1897
 
***
 
Догорает мой светильник.
Всё стучит, стучит будильник,
Отбивая дробь минут;
Точно капли упадают
В бездну вечности - и тают,-
И опять, опять живут!
 
Ночь морозна. Небо звездно,
Из него мерцает грозно
Вечность мудрая сама.
Сад в снегу, беседка тоже,
И горит в алмазной дрожи
Темных елок бахрома...
1908
 
***
 
Как будто раннею весною,
В дни поздней осени — светло.
Озер прозрачное стекло     
Блестит румяной синевою.
      
Лучи последние свои  
Закат в полях роняет косо,
И вдоль промерзлой колеи
Стучат трескучие колеса...
      
Последний блеск, последний шум     
В дыханьи осени так внятен,     
Холодный воздух так угрюм      
И так спокойно ароматен,—
      
Что сердце в чуткой тишине      
Предсмертным снам природы внемлет      
И, очарованное, дремлет,   
Весну почуяв в полусне...
 
***
 
Печально верба наклоняла
Зеленый локон свой к пруду;
Земля в томленьи изнывала,
Ждала вечернюю звезду.
 
Сияло небо необъятно,
И в нем, как стая легких снов,
Скользили розовые пятна
Завечеревших облаков.
 
Молчал я, полн любви и муки,
В моей душе, как облака,
Роились сны, теснились звуки
И пела смутная тоска.
 
И мне хотелось в то мгновенье
Живою песнью воскресить
Все перешедшее в забвенье
И незабвенное забыть!..
1887
 
***
 
Прекрасна ты, осенняя пора!
Задумчивой природы увяданье,
Седой туман в час раннего утра,
Лучей и птиц прощальная игра —
Всё будит грусть и сны очарованья!
Прекрасна ты, осенняя пора!
От детских лет, печальный северянин,
Люблю я шум захолодавших вод
И сонный лес, когда он зарумянен
Дыханием осенних непогод.
Войду ли в сад — там смолкли птичьи хоры,
Он весь поник. В нем поздние цветы
Облечены в последние уборы,
И ярче их махровые узоры
Пред бедностью грядущей наготы!
Войду ли я в редеющие рощи —
Прозрачные, багрянцами горя,
Они молчат... Их дремлющие мощи
Уж обожгла сентябрьская заря!..
Пойду ль к реке — высоко ходят волны,
Суров, тяжел свинцовый их набег.
И тихою гармониею полны
Мои мечты, исполненные нег...
Живей встают забытые утраты,
Но не гнетут, не мучают оне,
Неясные, как сны, как ароматы,
Рожденные в осенней тишине.
Вновь кроткое доступно примиренье,
Вновь нежная слеза туманит взор...
И жизнь ясна, как светлое виденье,
Как милых строк разгаданный узор...
Август 1889
 
Под музыку осеннего дождя
 
Темно, темно! На улице пустынно...
Под музыку осеннего дождя
Иду во тьме... Таинственно и длинно
Путь стелется, к теплу огней ведя.
 
В уме моем рождаются картины
Одна другой прекрасней и светлей.
На небе тьма, а солнце жжет долины,
И солнце то взошло в душе моей!
 
Пустынно всё, но там журчат потоки,
Где я иду незримою тропой.
Они в душе родятся одиноки,
И сердца струн в них слышится прибой.
 
Не сами ль мы своим воображеньем
Жизнь создаем, к бессмертию идя,
И мир зовем волшебным сновиденьем
Под музыку осеннего дождя!..
Октябрь 1900
 
***
 
Ты помнишь ли: мягкие тени
Ложились неслышно кругом,
И тихо дрожали сирени
Под нашим открытым окном...
 
Все тише заветные речи
С тобою тогда мы вели
И скоро блестящие свечи
Рукой торопливой зажгли;
 
Ты села к роялю небрежно,
И все, чем полна ты была,
Чем долго томилась мятежно,
Все в звуки любви облекла;
 
Я слушал безгрешные звуки
И грустно смотрел на огни...
То было пред днями разлуки,
Но было в счастливые дни!..
Август 1891
 
Стансы
 
Все пережито, что возможно,
Все передумано давно,
И все так бледно, так ничтожно!
Чего желать? Не все ль равно!
 
Рассудок чувству не уступит,
А чувство ум клянет назло,
И память страстью не искупит
Того, что время отняло.
 
Не сметь любить, не сметь обидеть,
Не сметь желать во цвете лет,
Не знать, не чувствовать, не видеть,-
Ужели блага выше нет?
Август 1898
 
Чудище
 
Идет по свету чудище,
Идет, бредет, шатается,
На нем дерьмо и рубище,
И чудище-то, чудище,
Идет - и улыбается!
 
Идет, не хочет кланяться:
"Левей" - кричит богатому.
В руке-то зелья скляница;
Идет, бредет - растянется,
И хоть бы что косматому!
 
Ой, чудище, ой, пьяница,
Тебе ли не кобениться,
Тебе ли не кричать
И конному и пешему:
"Да ну вас, черти, к лешему -
На всех мне наплевать!"
1910
 
Биография
Константин Михайлович Фофанов родился в 1862 году в Петербурге в небогатой купеческой семье. Отец был крестьянином, но начал продавать дрова и выбился в Санкт-Петербургские купцы. Костя был одним из десяти детей отца. Мальчик начал учиться с шести лет в «первоначальной школе», а впоследствии посещал другие учебные заведения — дешевые частные пансионы Эме и Кестнера, а также городское училище Петербурга, но учебу оставил, не закончив 4-го класса, после того, как отец его разорился и ушел в мистические переживания. В итоге Константин не получил систематического образования. Недостатки образования отчасти восполнялись постоянным чтением журналов и книг, порой беспорядочным, но зато предельно разнообразным.
Очень любил и знал наизусть поэзию А.С. Пушкина.
Чтение носило совершенно бессистемный характер, но увлекшись книгами, Фофанов пристрастился к поэзии и в возрасте 13 лет начал писать стихи, чему не находил сочувствия в семье. Дебютировал в печати в 1881. Публиковал стихи в иллюстрированных еженедельниках и в газете А. С. Суворина «Новое время», отличался высокой плодовитостью. Поэт был замечен читателями и критиками. В середине 80-х гг. XIX века поэта уже хорошо знали в литературных кругах. Он часто выступает на литературных вечерах, где его чтение пользовалось большим успехом. Живя только литературным трудом, он печатался везде, где удастся.
В 1887 году поэт женится на Лидии Константиновне Туполевой – красивой девушке, самоотверженно любившей его. История любви была романтична. Они познакомились, когда она была 14-летней восторженной гимназисткой, увлеченной его стихами. После окончания гимназии Лидия уехала учительствовать в Кронштадт. По настоянию родителей она отвергла предложение поэта, лишенного состояния и положения.
Выход сборника «Стихотворения» улучшил материальное положение поэта. Повторное предложение было принято. Лидия Константиновна станет самоотверженной и преданной женой поэта. Она обеспечивала зыбкое материальное равновесие и уют домашнего очага. Ей будет посвящено много лучших стихов Фофанова о любви.
После успеха первого сборника «Стихотворения» (1887) А. С. Суворин издал второй сборник с таким же названием 1889. Затем вышли книги стихотворений «Тени и тайны» (1892), повесть в стихах «Барон Клакс» (1892), «Стихотворения» (в пяти частях, 1896).
Фофанов страдал алкоголизмом, в начале 1890-х перенёс тяжёлое психическое заболевание, последние десять лет жизни провёл в нищете и пьянстве. Продолжал много писать, но были изданы лишь сборник «Иллюзии» (1900), поэма в октавах «Необыкновенный роман» и поэма «После Голгофы» (1910).
Литературное признание ничего по существу не изменило в его жизни. Критик Перцев, познакомившись с Фофановым, в начале 1900-х гг., вспоминает о встрече с ним: «В моей памяти остался образ глубоко несчастного, приниженного жизнью, надорванного человека – образ, так странно контрастирующий с впечатлением от его лучших, вечно юных, вечно праздничных стихов... Только одно в нем хоть сколько-нибудь отвечало ожиданию, давало нам прославленного поэта – это глаза: ясные, нежные, застенчивые, в которых было что-то детское и вместе с тем нездешнее».
Жизнь Фофанова представляет собою цепь прозаических и будничных лишений: постоянная, непреодолимая нищета, болезнь, осложнившая и без того тяжелое существование, психическoe заболевание жены, многочисленные дети — всего одиннадцать человек, из которых двое умерли в раннем возрасте. В 1904—1905 годах Фофанов жил в Новгороде и в Старой Руссе, где в то время жил М. Горький. Горький рассказывал о своих встречах с Фофановым, которого лично почти не знал, но часто видел на улицах и от которого иногда приходил человек с просьбой о деньгах. Фофанов «был невыносимо, до страшного жалок, всегда пьяный, оборванный и осмеиваемый, но как бы ни был он сильно пьян, его небесно-голубые глаза сияли именно так, как это изобразил Репин».
Литературная атмосфера в Росси после разгрома революции 1905 года настолько изменилась, что творчество Фофанова воспринималось как анахронизм. Последние книги после «Голгофы», «Крылья и слезы» усилили впечатление упадка его творчества. В архиве поэта сохранилась оставленное в 1908 году объявление для газеты «Желаю получить место швейцара, дворника или полового». Годом позже Фофанов намеревался объявить через газету о своем желании продать для издания собрание своих сочинений в 15 томах за 1000 рублей.
Игорь Северянин был знаком с Фофановым с 20 ноября 1907 года и по день его кончины 17 мая 1911 года и за это время виделся с ним очень часто.
Фофанов и его жена много и часто пили. Вот, что об этом вспоминал Игорь Северянин:
«Про Фофанова складывались легенды, но большинству из них я верить не рекомендую. …Правда, в моменты опьянения и невозможное делалось возможным, но, повторяю, большинство россказней про него - ложь и вздор…. Фофанов был обаятельным, мягким, добрым и сердечным человеком, очень нравственным, религиозным и даже застенчивым по-детски… У него семейной жизни вовсе не было, по крайней мере в те годы, когда мне выпало счастье знавать его лично, ибо жена его, подверженная тому же недугу, которым страдал и он сам, иногда где-то пропадала по целым дням, а когда бывала дома, находилась постоянно в невменяемом состоянии. За время своего супружества она побывала семь раз у Николая Чудотворца. "Гостил" там однажды и сам Фофанов. Многие спрашивают, кто на кого дурно повлиял? Не отвечая прямо на этот вопрос, я укажу только, что пить поэт начал с тринадцатилетнего возраста».
В мае 1911 года в одну из столичных редакций пришла жена поэта. Она сказала, что Фофанов тяжело заболел, в доме нет средств, чтобы его лечить, и обстановка ужасная. Средства были найдены, больного на таксомоторе из Стрельны доставили в Петеребург и поместили в благоустроенную больницу. Фофанов жаловался на боли в левом боку и кашлял, но был оживлен и даже весел. Через два дня состояние Фофанова резко ухудшилось. Сразу три недуга одолели поэта: воспаление левого легкого, нефрит и белая горячка. В закрытом автомобиле его отвезли на Васильевский остров в лечебницу доктора Камераза.
До своего последнего часа, даже в забытьи Константин Михайлович не переставал водить рукой по стене, словно продолжал писать стихи. 17 мая около трех часов дня Фофанов скончался. Игорь Северянин принял самое деятельное участие в организации похорон. Похоронен Фофанов на кладбище Новодевичьего монастыря, рядом с могилой Врубеля.
Некролог (Николай Гумилев)
Умер К. М. Фофанов. В его лице русская поэзия потеряла последнего видного представителя того направления, которое характеризуется именами Голенищева-Кутузова, Апухтина, Надсона, Фруга и др. В эпоху затишья восьмидесятых и девяностых годов он говорил о свете добра, о весне, мае, соловьях и ландышах и заставлял себя слушать. Его образы, спокойные, не навязчивые, были тихо-красивы, хотя напоминали пейзажи, какие рисовались в те года.
 
Василий Розанов о К.Фофанове ( полностью эта статья )
Стихи его, местами достигающие пушкинской красоты, стихи, которые никогда не умрут, пока жив русский язык и живет русская восприимчивость к родному слову,- все, однако, суть продукт воображения о природе, а не ощущения природы, воображения о жизни и человеческих отношениях, а не отчетливого их переживания.
Реальное просто для него отсутствовало...
А "сны" его, золотые сны - были действительностью.
 
* * *
Как-то кого-то хоронили. Я был в толпе. Был и Фофанов. Как было еще утром, а выехать на похороны из Гатчины он должен был не позднее 8-ми часов утра, то он был совершенно трезв. Соответственно этому молчалив и спокоен. И я слышал мужские и женские голоса:
- Что же, говорят, он так безобразен: он - прекрасен. Прекрасные, одухотворенные черты лица...
Вот я передал все, что мне пришлось о нем узнать и как его видел.
 
Мережковский о К.Фофанове
Фофанов, прежде всего, не эпикуреец. Красота для него может быть, губительное и страшное наслаждение, но, во всяком случае, не мирный отдых, не роскошь. Фофанов, подобно Гаршину, мученическою любовью полюбил красоту и поэзию, для него это вопрос жизни и смерти.
Если вы ищете здоровья в искусстве, вам не надо и заглядывать в произведения Фофанова. Я не знаю в русской литературе поэта более неровного, болезненного и дисгармонического. Ничего не стоит вышутить и обнаружить его комические стороны. Едва ли у него найдется и одно стихотворение, от первой до последней строки вполне выдержанное. Холодно или враждебно настроенный критик выберет из произведений Фофанова множество диких и нелепых стихов. Но рядом с ними встречаются проблески вдохновения высокого. Это – поэзия резких и мучительных диссонансов. Это – поэт городской, порождение тех самых безнадежных петербургских туманов, из которых вышли полубезумные и таинственные герои Достоевского. За каждым его вдохновением вы чувствуете смутный гул никогда не засыпающей столицы, похожий на бред. В сумраке белых ночей одиночество бедных меблированных комнат, которое доводит всеми покинутых людей до отчаяния, до самоубийства, декорацию грязных улиц Петербурга, которые вдруг, в известный час вечера, при известном оттенке туманной зари, смешанном с голубоватым отблеском электричества, делаются похожими на фантастический и мрачный тон. Вы начинаете верить, что это вовсе не шутка, когда поэт говорит вам о страхе безумия, о своей болезни, о нищете, о гибели, что, в самом деле, в руке, писавшей подобные строки, была лихорадочная дрожь, что поэт, говорящий о голоде, знает по опыту, что такое голод. Между рифмами вам слышатся живые стоны живого человека. Вот что всего дороже в поэзии, вот за что можно все простить. За эти капли теплой человеческой крови, прямо из сердца упавшие на страницы книги, можно простить и дикость образов, и неуклюжесть формы, и наивные описания тропической природы, составленные по школьным учебникам географии.
 
В 100-летие со дня рождения поэта, в 1962 году, в Гатчине в Приоратском дворце прошли Фофановские чтения, на которых присутствовали многие поэты, музыканты. Приехала из Москвы и дочь поэта – Екатерина Константиновна Фофанова.
Прикрепления: Картинка 1 · Картинка 2 · Картинка 3
Категория: "Наши умные мысли" | Просмотров: 1754 | Добавил: Мария | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]