Главная » 2015 » Ноябрь » 26 » 25 ноября 2015. Рассказы из книги "Это хоккей"
00:37 25 ноября 2015. Рассказы из книги "Это хоккей" |
25 ноября Хоккей в 70-е годы прошлого столетия в Советском Союзе, это совсем не то, что хоккей сейчас, да еще у нас, в Украине. Ведь было столько славных побед! Большинство советских мужчин, да и многие женщины, хорошо знали обстановку в хоккейном мире, игроков, тренеров. И не только своих, но и чехословацких и шведских, главных соперников сборной СССР. Сборник «Это хоккей», выпущенный издательством «Молодая гвардия», в 1971 году, двухсоттысячным тиражом!!! (это не нынешние 2-3-х тысячные), читали с удовольствием. Несмотря на прошедшие годы, сохранилось веселое впечатление от некоторых юмористических рассказов на хоккейную тему, напечатанных в этой книге.   Итак. Александр Светов КАК ДОСТАТЬ БИЛЕТ НА ХОККЕЙ Недавно я обнаружил у себя в кармане старый билет на хоккейный матч. Он напомнил мне... Но расскажу обо всем по порядку. Мне очень хотелось попасть на матч, в котором играла моя любимая команда «Спартак». Билет согласился уступить мой товарищ по цеху токарь Тюлькин. — Услуга за услугу, — сказал он, — ты должен достать мне два билета на балет «Лебединое озеро». — Пожалуйста, — сказал я, — кассирша театральной кассы Варвара Ивановна моя хорошая знакомая. Она все устроит. И я поехал к Варваре Ивановне. — Я вам оставлю два билета на «Лебединое озеро», — сказала Варвара Ивановна, — только... — Что только? — насторожился я. — Скажите, вы случайно не занимаетесь хула-хупом? — Случайно нет, — ответил я, — простите, а что это такое? — О, вы даже не знаете, что такое хула-хуп? Это такой обруч. Его следует вращать бедрами. Месяц вращения, и даже старый бегемот становится изящным, как молодая лань. Но я нигде не могу достать хула-хуп. Может быть, вы... у вас... — Конечно! — воскликнул я. — У вас будет хула-хуп. Я отправился к своему знакомому — продавцу магазина спортивных товаров. Он пообещал достать хула-хуп. — Кстати, — сказал он, — я собираю автографы известных спортсменов. У меня подобралась неплохая коллекция, но не хватает автографа одного очень, известного в прошлом пловца. Пришлось пойти к пловцу. — Очень хорошо, — сказал бывший чемпион, встретивший меня в домашнем халате, — я подарю вам или вашему знакомому, кому угодно, книгу моих воспоминаний — «Двадцать лет на боку» — с автографом автора. Я принялся благодарить бывшего чемпиона, но он величественным жестом остановил меня. — А скажите, голуба, вы не смогли бы достать мне полного «Декамерона» Боккаччо? Для памяти я записал: «Лебединое озеро», хула-хуп, автограф чемпиона, Боккаччо». Я обошел все букинистические магазины. Мне повезло. В одном из них продавец пообещал: — У вас будет «Декамерон», но... нет ли у вас молодого фокстерьера? — Как же, как же! — подхватил я. Я прибавил к своему списку молодого фокстерьера и отправился к старому приятелю, увлекавшемуся когда-то псовой охотой. — Будет у тебя фокс, — заверил приятель, — отличная брудастая сука. Но... любезность за любезность. Билет на стадион... Полжизни готов отдать, чтобы посмотреть матч, в котором играет моя любимая команда... — Пожалуйста, — сказал я, — кто твоя любимая команда? — «Спартак», конечно. Я обалдело уставился на приятеля. — Увы, это невозможно. Проси чего угодно, но только не это. Я пообещал ему равноценную замену: билет на один из первых рейсов космического корабля на Марс и в придачу электрическую бритву «Спутник». Приятель согласился и повез меня смотреть фокстерьера. И вот усталый, похудевший, но счастливый, я тороплюсь на хоккейный матч. А вы говорили, что трудно достать билет на хоккей. Александр Абрамович Светов — русский советский прозаик. Автор публицистических произведений, посвящённых спорту и его пропаганде. Написал также несколько научно-фантастических рассказов в духе фантастики «ближнего прицела» — «Тайна неслышимых звуков» (1955), «Второй лик пустыни» (1955) и «Охотники за солнечным лучом» (1957), а также детскую повесть-сказку «Веточкины путешествуют в будущее» (1963), пропагандирующей «хрущёвскую» программу построения коммунизма. Р. Ворончук 3:2 в НАШУ ПОЛЬЗУ Мама сказала: — Собирайтесь, через полчаса мы выезжаем. Папа удивился: — Куда? — Ты что, забыл? Мы сегодня едем к Фырчуковым. У Леночки день рождения. Девочке исполняется двенадцать лет. — Какое может быть рождение, когда сегодня хоккей! — закричал папа. — Я от хоккея никуда не пойду! — Ну вот, из-за твоего хоккея мы должны ссориться с Фыр-чуковыми, — сказала мама таким тоном, что я почувствовал — ссора начинается. — У Фырчуковых есть телевизор, — вмешался я. — Правда, — обрадовалась мама и с благодарностью посмотрела на меня. — А ты не врешь? — спросил папа. — Чего мне врать, я даже знаю какой. У них «Сигнал» — последний выпуск, экран вдвое больше нашего. — Вот видишь, и экран больше! — радостно воскликнула мама. — Поехали! У Фырчуковых уже было много народу. Только мы переступили порог, как Леночкин папа сказал: — Скорей, скорей, раздевайтесь и за стол. Через десять минут матч. Мы быстро разделись, мама сунула Лене подарок. И все бросились к столу. — Кто произнесет первый тост? - спросил Леночкин папа. — Я! Я! — закричали со всех сторон, но мой папа вскочил первым. — Разрешите выпить за виновницу торжества! — И, не дожидаясь разрешения, опрокинул в рот стопку водки и побежал к телевизору. Матч начался. Заговорил комментатор: — Шайба у Майорова... Майоров передает Старшинову. Старшинов — Евгению Зимину... — Ну, ну! — заволновались гости. — Шайбу перехватили шведы... Но ненадолго... Шайбу подхватил Моисеев, Моисеев передал Ионову. Ионов стремительно контратакует противника... — Кто скажет второй тост? — спросил Леночкин папа, не отрывая глаз от экрана. Встал усатый дяденька, поднял рюмку, а глаза скосил на телевизор. — Я предлагаю тост за родителей... Э... черт бы их побрал, — вдруг заорал он, — опять рвутся к нашим воротам... Он стремительно опрокинул рюмку и занял позицию рядом с папой у телевизора. — Ноль — ноль, — сказал комментатор, — шведы рвутся к нашим воротам... Бросок, но неточный. Шайбой завладел Полупанов. Полупанов передает Викулову, тот Фирсову... Фирсов послал шайбу вперед... удар! Г-о-о-л! — Г-о-о-л! — заорали все гости. Вверх полетела тарелка с ветчиной, кто-то стал подбрасывать апельсины. — Разрешите третий тост! — закричал один из гостей. Я уже знал, что третий тост будет за Леночкину бабушку. Она даже приготовилась. — Я предлагаю тост за нападающего Фирсова! — Ура-а-а! — закричали остальные, а громче всех Леночкин папа. — Папочка, — обратилась к нему Лена, — мы хотим потанцевать. В это время шведы забили в наши ворота гол. Леночкин папа схватился за сердце. — Какие могут быть танцы, когда решается судьба нашей команды... Ты что, в своем уме? — Он не на шутку рассердился. — Ведут наши, — сказал комментатор, и Леночкин папа успокоился, — шайба у Майорова, ее подхватывает Старшинов... великолепный момент был у Старшинова... шайба отброшена в сторону, но ею завладел Владимир Викулов... удар... Го-о-о-л! — Г-о-ол! — заорали все. — Папочка, — жалобно запищала Лена, — можно нам поиграть в фанты? — Какие фанты, какая игра? Вот игра! Не приставай с глупыми вопросами. Кто-то крикнул: — Выпьем за Виктора Полупанова! Все выпили. Потом пили за Старшинова, Рагулина, Фирсова, в общем, за всю команду, но ни разу за Леночкину бабушку. Наши выиграли со счетом 3 : 2. Что было! Все кричали, обнимали друг друга, прыгали... Я хотел обнять Леночку, но ее не было. Я побежал ее искать... Лена стояла на кухне, уткнулась носом в стенку и... ревела. Бабушка с очень печальным лицом стояла рядом и гладила ее по голове. Что за глупая девчонка, наши выиграли, а она ревет! Владимир Кашаев ВЕСЬ МИР ПРОТИВ НАС — Сегодня возвращайтесь домой пораньше, — сказал отец. — Сегодня с Олимпиады начинают транслировать хоккей. — Никакого хоккея! — заявила бабушка. — В семь тридцать по первой программе будут показывать концерт. — Да, но Олимпиады бывают раз в четыре года, а концерты каждый день. — Но старость нужно уважать тоже каждый день, а не раз в четыре года, — нравоучительно произнесла бабушка. - На этом месте прения были временно прекращены и перенесены на вечер. Вечером все вернулись с работы, и дебаты разгорелись с новой силой. — Хорошо, — сказала бабушка. — Раз мы не можем прийти к общему решению, пусть нас рассудит Семен Иванович. Сосед Семен Иванович считал себя Соломоном. — Концерт можно послушать и по радио. Вы себе смотрите ваш хоккей, но звук у телевизора выключите. А бабушка пусть включит себе радио. Таково было соломоново решение. Пришлось подчиниться. Каждый включил свой агрегат, и трансляция началась. Хоккеисты мчались по экрану, лихо обводили соперников. Вот судья поднял вверх два пальца и... запел: — Спи, моя рыбка, усни... Оказалось, что это бабушка включила свой репродуктор на полную мощность. Она плохо слышала. Тем временем наши хоккеисты остались в численном меншинстве. Шайба попадает к неприкрытому нападающему противника. Он замахивается... Бьет! И раздается звонок. Это пришла к нам в гости мамина приятельница Серафима Петровна. Она всегда отличалась поразительным умением выбирать время для своих визитов. Мама усадила ее пить чай, а нам с отцом пришлось сделать вид, что мы уделяем Серафиме Петровне массу внимания. Но всей душой мы были там, с нашими хоккеистами. Отец бросил взгляд на экран и взволнованно воскликнул: — Ну зачем же руками?! — Извините, — покраснела Серафима Петровна. — Но я читала, что сахар можно руками... Но если вам неприятно, то я возьму ложечкой... В это время на экране крупным планом появился игрок под номером девять. Благодаря бабушке он пел задушевным женским голосом: — А мне мама, а мне мама целоваться не велит... Видимо сочтя это объяснение исчерпывающим, он подъехал к противнику и изо всех сил ударил его клюшкой. Судья подозвал его и принялся что-то втолковывать. — Молилась ли ты на ночь, Дездемона?! — донеслось до нас. — Так молись же! — и судья решительным жестом указал на скамью штрафников. Однако его напутствия были перекрыты голосом Серафимы Петровны, которая увлеченно рассказывала маме: — Вы знаете, подчиненные преподнесли мужу чудесный портфель... — Вот-вот! Как раз за такие штучки и надо сажать на скамью! — возбужденно сказал папа, не отрывая глаз от телевизора. — Что?! Сажать?! На скамью?!! — подпрыгнула мамина приятельница. — Вы что же, считаете, что это взятка? — Простите, — пробормотал отец, — я не о том... Да бей же, бей! Снова раздался звонок. Теперь это был телефон. Весь мир словно ополчился против нас! Я снял трубку. Это была Таня. — Ты опять отказался пойти со мной в кино! — раздался ее возмущенный голос. — Сказал, что у тебя совещание, а сам сидишь дома! Я давно заметила, что ты холоден и равнодушен ко мне. Ну так вот что! Вчера мне сделал предложение Николай Павлович. И наверно, я его приму! Впрочем, тебя и это, вероятно, не выведет из равновесия! Я люблю Таню, но неужели она не могла найти другого времени для объяснений?! Напряженно вглядываясь в экран, я, по правде говоря, не очень понимал, что она мне говорила. Я видел только, что наш нападающий медлил с броском. — Ну добивай, добивай!! — закричал я что есть сил. — Ага, значит, все-таки тебя это тронуло! — обрадовалась Таня. — Слава богу! В первый раз вижу, что ты искренне переживаешь! А я уж думала, что ты пень бесчувственный... Ну уж ладно, так и быть, не буду тебя добивать. Я ему отказала... Ну, ну, не волнуйся так! Теперь я вижу, что ты меня хоть чуть-чуть, да любишь! А в кино мы сходим завтра. Пока! Я положил трубку и снова подсел к телевизору. — Смотри, что он делает! — повернулся ко мне отец. — Подскочил к нему и на борт его бросает... — В набежа-а-вшую волну... — вдруг подтянула бабушка. Стараясь замять происшедшее, мама наклонилась к Серафиме Петровне и спросила: — Вам сколько сахару положить: два или три куска? Гостья некоторое время помолчала, словно обдумывая предложение, а потом вдруг закричала: — Шесть! Шесть! — и, не обращая внимания на ошарашенную хозяйку, продолжала: — Вы подумайте только: шесть - ноль! И это только после первого периода! Вот это я понимаю! Владимир Григорьевич Прутцков (литературный псевдоним — Владимир Кашаев) (16 июня 1940 — 31 марта 1991) — русский советский писатель-сатирик. Член Союза писателей СССР с 1978 г., лауреат Международного конкурса юмористических рассказов «Алеко» в Болгарии (Габрово, 1974, 1988), премии журнала «Огонёк» (1973), «Золотой телёнок» «Литературной газеты» (1975), неоднократный участник телепередачи «Вокруг смеха». С. Спасский НАТАША Весь день за окнами бушевал свирепый норд-ост. А к вечеру он прекратился. И наступившая тишина особенно подчеркнула странные звуки, раздавшиеся в квартире Кусакиных. Сначала тревожно щелкнуло, как будто стремительно взвели курок. Потом что-то прозвенело: так звенит стекло, пробитое пистолетной пулей. И как следствие, тут же прозвучал жалобный плач ребенка. На самом деле щелчок произвел Михаил Кусакин, выключая телевизор. Звон раздался от упавшего на пол блюдечка: это Маша, жена Михаила, мыла на кухне посуду. А жалобный плач... «Действительно, что за наваждение? — подумал Михаил Кусакин. — Ей-богу, ребенок... А может, кошка? Да нет, непохоже...» Рывком он распахнул дверь в соседнюю комнату и не поверил своим глазам. Поперек дивана-кровати лежал сверток нежно-розового цвета, и терзающие душу всхлипывания доносились из его глубины. — Маша! — растерянно крикнул Михаил Кусакин. Жена прибежала из кухни. Посудное полотенце перехватывало ее грудь, как лента фельдмаршала. — Что случилось? — испуганно спросила она. Михаил Кусакин боязливо левым мизинцем указал на сверток. Маша быстро и озабоченно развернула розовое одеяло и с улыбкой повернулась к мужу. — Ничего особенного, мы проснулись и хотим кушать. — Вы проснулись? — тупо переспросил Михаил Кусакин. — Мы проснулись и хотим ням-ням, — подтвердила жена. — А что... кто это? — Да что с тобой? — обеспокоенно сказала Маша. — Как это кто? Наш ребенок. — Откуда он? — Ну, знаешь! Твои шутки, как всегда, неуместны. Тут только сознание Михаила Кусакина отметило легкую походку и тонкую талию жены. — Маша! Ты что, уже? — воскликнул он радостно. — А почему так неожиданно? Люди в родильных домах лежат... Жена грустно улыбнулась. — И я лежала. Девять дней. Что же ты, забыл, как ночью такси вызывал? Михаил Кусакин потер себе лоб. — Ничего не понимаю. Да ведь я... Машенька, родная моя! У нас ребенок! Это сын или дочка? — Господи! Ну конечно, дочка. Мальчика ведь Наташей не назовут. — Наташа, значит? А почему же ты со мной не посоветовалась, как назвать? Все-таки я имею какое-то отношение... — А я советовалась. Как сейчас помню, я подошла к тебе — ты сидел в той комнате, в кресле, — и спросила: «Как дочку назовем?» — А я что? — А ты, не отрываясь от телевизора, закричал: «Шайба!» И свистнул. ...К утру разбушевался зюйд-вест со снегом. Начинался двенадцатый день чемпионата мира по хоккею с шайбой. Прикрепления: Картинка 1 · Картинка 2 |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |