Главная » 2016 » Март » 22 » 20 июля родился Леонид Георгиевич Губа́нов (второе годовое кольцо)
12:47 20 июля родился Леонид Георгиевич Губа́нов (второе годовое кольцо) |
20 июля родился Леонид Георгиевич Губа́нов (20 июля 1946, Москва — 8
сентября 1983, там же) — русский советский поэт. При жизни, за исключением
самиздата, практически не публиковался (было опубликовано всего двенадцать
строк. И те со скандалом). Евгений Харитонов (поэт, музыкант, историк
литературы и кино), довольно интересно, охарактеризовал стихи Губанова как, «немыслимое,
казалось бы, соединение Хлебникова и Есенина, авангарда и традиции», а самого
поэта - самым непричесанным, анархичным
и стопроцентно маргинальным. А Юрий Мамлеев, так прямо назвал Губанова, «лучшем русским
поэтом второй половины ХХ века».  Тает в облаке луна Желтой рюмкою вина. Если хочешь, дорогая, Я твой буду сатана. Чертом стал, на небо сел. И теперь мой светлый образ Чист как слезы, бел как мел. Я в старинный дом вхожу. С сумасшедшими дружу. Алый уголь положу. Ты же родинка моя. Дорогая, дорогая – Как под головой земля! Июль 1978 Трамвайная осень, опала желто-красным. Деревья в опале, а ветры и наглы и праздны. И ходят калины к реке ожигаясь, и в горле калитки твое ожиданье. И фреска как фреска, и где эта ласка? И резко, как леска, оборвана сказка И к черному хлебу слепых одиночеств прикинут я небом для разных пророчеств. Трамвайная осень, упала, опала. Лишь светится просинь – след Божьего Дара. Вот шарик заколдованный...а вот Все те же мысли старенького неба, И тучных туч таинственный приплод, И молнии - автографами нерва. Слепой монах, малиновый кисель, И снова чертом перечеркнут вексель, По коему я должен бы висеть, А я румян да и чертовски весел. Куда смотреть карандашам, когда И библию я выучил по солнцу, Я примеряю рифмы, словно кольца... Чем меньше тень, тем царственней звезда! ** Я дам тебе сегодня голубей
и угощу тебя вишнёвым соком. Но ты упряма, нет тебя верней — звезде печальной и звезде далёкой. берёшь ты шляпу в лебединых перьях и тихо говоришь — что я прощён, а я не верю, слышишь, я не верю! открыто, и два голубя сомкнулись, и крылья их в весёлое вино моей зари невольно окунулись. кружить и на лету лишь целоваться — как две души, познавшие любовь, — им ничего на свете не бояться. глядел, как разбивали мне корону, но всё равно я прокричал — люблю! — и сам поцеловал топор холодный. как красная рубаха злому кату. Я дань несу Небесному Отцу — свои стихи в серебряных окладах. кто бы принёс ещё хотя бы слово, а ты — луч солнца в царстве вековом моей души, где яблони и совы. кто пьёт с нас, тому сладко, сладко, сладко... И в этот миг молитвою святых у сердца зажигается лампадка! Вязанья пса на исповедь костей. Пусть кровь покажет, где моя граница. Пусть кровь подскажет, где моя постель. Не слезы это - вишни карие. И я словоохотлив, как терраса, в цветные стекла жду цветные камни. В библиотеке сладко, как в саду... И кодеин расплачется в аптеке, как Троцкий в восемнадцатом году. Я живу как Бог прикажет. Рок подскажет, черт простит. Я живу, как иней ляжет. Я живу, как снег хрустит. Как волна, что в скалы бьется В одиночестве своем. Как вода в святом колодце, Затаенная дождем. Как, не требуя награды, Колосок или росток. Я живу и тяжким градом Бью и Запад,и Восток. А теперь запомни имя: Я – родник мои богини Ива, роза и сирень. Декабрь 1981 Сирень - чистота, непорочность Роза (если подразумевал красная) - настоящая любовь Язык цветов Я беру кривоногое лето коня, как горбушку беру, только кончится вздох. Белый пруд твоих рук очень хочет меня, ну а вечер и Бог, ну а вечер и Бог? и в прихожих, где чахло целуются свечи, оставляют меня гениальным пальто, выгребая всю мелочь, которая - вечность, только окрик слетит, только ревность притухнет, серый конь моих глаз) серый конь моих глаз! кто-то влюбится в вас и овес напридумает. в тихий траурный дворик "люблю", ведь на медные деньги чужого лица даже грусть я себе не куплю. низкорослые песни поют. Люди сходят с ума, люди сходят с ума, но коней за собой не ведут. Говорит, что смешон и скуласт. Но стоит, как свеча, над убитым лицом серый конь, серый конь моих глаз. как он плох! как он плох! как он плох! Белый пруд твоих рук не желает понять, ну а Бог? Ну а Бог? Ну а Бог? Поклонник полей и Канта, мой конь испугался слыть. Я — тридцать седьмая карта, которую нечем бить!. Я крался с тоскою в беглые полдни верст. И пруд начинался запруженный в травах и птичках. И блуд зачинался за пузом лукавых опричников. И пахло телятами, Божьими фресками, жатвой. Кабак удивлял своей прозою – трезвой и сжатой. И пенились бабы, их били молочные слезы, как будто и вправду кормили их грудью березы. Вставайте, Слова, – золотые мои батраки. Застыла трава и безумны молитвы реки. Сегодня спускаюсь как в погреб, где винные бочки, в хмельные твои, сумасшедшие, дивные очи. Сегодня хочу за цыганскими песнями на вечность забыться, и только вот разве на клюкве губы ощущать твою Персию, в которую верил и Дьявол и Разин!!! Перед отъездом белых глаз Смеялись красные рубахи. И пахло ночью и рыбалкой, И я стихотворенье пас, Была пора последних раз Перед отъездом белых глаз. О лес! Вечерний мой пустыш. Я вижу твой закатный краешек, Где зайца траурную клавишу Охотник по миру пустил. Прости. Засыпанный орешник Уходит вниз святым Олешей Туда, где краше всё и проще, Где журавли белье полощут. А я опять рисую грусть. И мне в ладонях, злых и цепких, Несут отравленную грудь Поистине босые церкви. Во мне соборно, дымно, набожно. Я тихий зверь в седьмых кустах. И чье-то маленькое "надо же" На неприкаянных устах. 1964 Где лодки – шелухой от семечек. Молю – приди от Бога, дьявола ли... Или от памяти осенней. ступает в предисловье лета, с головок вишен сыпля перхотью, которою прозвали – цветом. щемящих чувств, о вашей боли. Мозоль, которая притихла и называется – любовью. я завязал себя на узел. И, опустивши рукава, сады уходят, словно гуси. где спит заря кусочком мыла. Туда, где вам одной владеть – что будет, оттого что было!!! Иглы дождь зашивают В голубые стога. Ты пришла неживая, Тонкоока, строга. Ты перчатки не снимешь И не сбросишь платок. Ты меня не покинешь, Как предсмертный глоток. Ты все знаешь и веришь – Я ведь не виноват. Ты меня не изменишь, Потому что крылат. И когда головою Лягу на мостовой, Я шепну: Бог с тобою, Свет единственный мой! И когда ты раздета С моей легкой руки, Я как поле, что ветром Гнет к губам васильки. Кого украдкой расскажу? Кого помилую внезапно? По шумным улицам брожу Визитной карточкою в Завтра. Нет ни двора и ни кола, Но все равно счастливой тенью Звоню во все колокола Растерянному поколенью. Я знаю, это ни к чему, Но, как в пустыне вопиющий, Из всех святых скрутив чалму Век пьяный гонит Век непьющий. Дракон приветствует распад. А что любить? К чему стремиться? Когда звезда уходит спать, Спать, чтобы с горя не напиться. ёе коморка так темна, Что и найти довольно сложно. Ведёт нас рюмочка вина, Дрожит, оправдываясь слёзно. Я за неё в тиши молюсь И за неё в ночи сверкаю, А подо мною пляшет Русь И плачет - вот уже веками. Захотела вора научить Богу молиться, Это не пройдет, как зимой - радуга, Кто-нибудь умоется, чтобы измениться, Радуйся ! Поезда не спрашивают моего имени, И мне с ними тоже разговаривать лень - Вылинял. Выпью водки той, что в четвертой секции, Люди - лепестки, а я люблю верески, А я люблю вырезки о собственном сердце. И носить цветы к своему памятнику, А я живу на рельсах четвертый день - Пра-виль-но ? Даже разговор приносит честь... А если человечество перейти вброд?! Значит, с человечеством мне не есть?! После двух или трех гениальных фигур... Предлагаю рай, где проститутка - свеча, Предлагаю ад, где ангел в снегу! Я родился, чтобы пропеть, отзвенеть на ветру осиной. Я родился, чтобы терпеть смех твой звонкий и свет твой синий. Я родился, чтобы понять век погромный и миг наш краткий. Я влюбился, чтобы обнять мир огромный и стан твой сладкий, виноградную гроздь сломать, гвоздь погнуть и шагнуть в бессмертье. Я родился, чтобы с ума вас свести, как рисунок с меди. И вдали черешневых глаз, звездам преданный как собака, я родился, чтобы хоть раз на груди у счастья заплакать. В этом зеркале – небеса. В небесах – золотая тайна. Тайна в том, что я написал, ведь родился я не случайно!.. Леонид Губанов родился 20 июля 1946 года в Москве в семье инженера Георгия Георгиевича Губанова и Анастасии Андреевны Перминовой, сотрудницы ОВИРа. Несмотря на служебное положение родителей, ребёнок был крещён в церкви Святой Троицы на Воробьёвых горах. Писать стихи начал с детства. В 1962 году поступил в литературную студию при районной библиотеке. Несколько его стихотворений были опубликованы в газете «Пионерская правда». Тогда же увлёкся футуризмом и создал неофутуристический самиздатовский журнал «Бом», вместе с друзьями провел несколько поэтических выступлений в московских школах. Затем поступил в литературную студию Московского дворца пионеров. На него обратили внимание известные поэты. В 1964 году Евгений Евтушенко, угрожая выходом из редколлегии, помог напечатать отрывок из поэмы Леонида Губанова в журнале «Юность». Эта публикация стала последней публикацией Леонида Губанова в советской прессе. В начале 1965 года вместе с Владимиром Алейниковым, Владимиром Батшевым, Юрием Кублановским и другими участвовал в создании независимого литературно-художественного объединения СМОГ (расшифровывается как «Смелость, Мысль, Образ, Глубина», и как «Самое Молодое Общество Гениев», лозунгом которого был: «Смелость, Мысль, Образ, Глубина», а творческий девиз — «Сжатый Миг Отражённый Гиперболой»), стал одним из авторов его программы, устроил на своей квартире «штаб» СМОГа. Весной 1965 года стихи Леонида Губанова были опубликованы в трёх самиздатских поэтических альманахах: «Авангард», «Чу!» и «Сфинксы». По его предложению СМОГ 14 апреля 1965 года провёл демонстрацию в защиту «левого искусства», а 5 декабря 1965-го принял участие в «митинге гласности» на Пушкинской площади. Через некоторое время госпитализирован в психиатрическую больницу, где у него потребовали показаний против Александра Гинзбурга, который в июне 1966 года передал Леониду Губанову вырезки из зарубежных газет о СМОГе. Родителей Леонида Губанова вызвали в горком партии, где предупредили, что их сын будет арестован, если не прекратит выступать со стихами. Под давлением властей СМОГ в конце 1966 прекратил существование. В годы застоя Леонид Губанов не принимал участия в официальной литературной жизни. На жизнь зарабатывал неквалифицированным трудом (был рабочим археологической экспедиции, фотолаборантом, пожарным, художником-оформителем, дворником, грузчиком…). Умер 8 сентября 1983 года в возрасте тридцати семи лет, похоронен в Москве на Хованском кладбище. В 1994 году в издательстве «ИМА-ПРЕСС» вышел первый сборник Леонида Губанова «Ангел в снегу». Стихи его положены на музыку. Песни на его стихи исполняют Виктор Попов, Александр Деревягин, Владимир Бережков, Елена Фролова, Николай Якимов, Денис Бережной, Андрей Стужев, Инна Тудакова, Александр Щербина, Дмитрий Коледин, Емельян Марков. (По материалам Википедии) Прикрепления: Картинка 1 |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |