26 сентября родился Оле́г  Валериа́нович  Басилашви́ли (род. 26 сентября 1934, Москва) — советский и российский актёр театра и кино. Народный артист СССР (1984). А теперь после выхода книги воспоминаний «Неужели это я?! Господи...» еще и интересный писатель . Это можно почувствовать даже по этим немногочисленным цитатам:

А вот поди ж ты – Бог послал мне женщину, которая до сих пор убеждена в том, что я – самый талантливый, самый красивый. Ну и хорошо… Простим ей эти заблуждения! Ведь они так помогли мне.

…современные сериалы, снятые «на цифру», во много раз качественнее, четче, красивее. Правда, эта четкость и красота вызывают у меня ассоциации с лицом покойника в гробу – красиво загримирован, спокоен, холоден, сердце давно уже остановилось.

Думаю, это одна из самых значительных ценностей нашей сегодняшней жизни – обилие и разнообразие книг на прилавках, возможность читать, сравнивать, делать самостоятельные выводы.

Вот они – мы – все разные: белые, черные, мусульмане, христиане, буддисты, иудеи – стоим все вместе, замерли… Потому что нас объединяет нечто, что выше всех религий – Тот, кто создал все, он здесь, со мной, с ним, с ней. Мы все едины… вместе… мы вернемся домой и будем молиться своим богам. Но никогда не забудем мгновения, когда гений Микеланджело заставил нас понять, что мы одна семья.

О Студии МХАТ

 Наш лектор Александр Сергеевич Поль обожал античную литературу и литературу Возрождения. От студентов он требовал такого же отношения. Вот типичная сценка на экзамене:

– Что у вас в билете?

– Данте. «Божественная комедия».

Александр Сергеевич откидывается на спинку кресла, предвкушая удовольствие.

– Н-н-ну-с… Вы читали?

– Конечно!!! (Хотя не читал.)

– Н-ну, и как вам?!

– Божественно!!

– Идите!! Пять!!

Владимир Владимирович Маяковский. Гениальный поэт.

Одинокий, мечтающий страстно о братстве всех землян: «чтобы в мире, без Россий, без Латвий, жить единым человечьим общежитьем…» Наивно растоптавший свой гений во имя «понятности массам» и в конце осознавший, что служил не тем богам, что все зря; имевший мужество пустить себе пулю в сердце, наказать себя за величайший свой грех – уничтожение гения, данного ему Богом…

Маяковский для меня стоит особняком. Почти во всех его стихах я слышу мощную ноту одиночества и трагического отсутствия взаимопонимания с окружающим миром. Таков, видно, удел любого гения – разреженный воздух вокруг, пустота на этой вершине…

 «Я хочу быть понят родною страной!..»

 В какой ночи кровавой, недужной,

 Какими Голиафами я зачат,

 Такой большой и такой ненужный…

 К чему это я? А вот.

 Ленинград. «Обсерватория имени Воейкова». Никакой обсерватории, просто какой-то секретный «ящик», связанный, видимо, с космосом. Выступаю там с концертом. Читаю Маяковского.

 На следующее утро за кулисами БДТ останавливает меня Товстоногов, блестя очками, с бисеринками пота над верхней губой. Вполголоса:

 – Олэг! На вас жалоба пришла из обкома партии. На своем концерте вы читали антисоветские стихи. Что вы там читали?!

 – Маяковского, Пушкина… Пытался, чтоб смысл коренной, содержащийся в стихах, дошел до зрителя…

 – Олэг… Зачем вы это делаете?.. Ведь вы же ничего не измените…

 На меня смотрят печальные глаза сенбернара.

 Вызывают в райком. (Хоть я и не член КПСС, а попробуй не явись!) Дают список стихов, читанных мной в «обсерватории»: прочитайте! Большой зал, весь в зеркалах, вижу около десяти своих отражений. В зале – человек пять-шесть… Читаю «как полагается». Маяковского в первую очередь. Заканчиваю где-то через час.

 – Спасибо!

 – Пожалуйста.

 И все, продолжения не было.

Ничего нет тоскливее русской деревни в ненастье…

Об Алексее Хомиче,знаменитом футбольном вратаре

 Рассказывали, что на приеме у королевы та будто бы пожелала услышать спич в исполнении этого футбольного гения. Он встал и произнес:

– Леди и гамильтоны!

Изумленная пауза. Занавес.

Насколько легче сидеть сложа руки и пользоваться уже наработанным, чем пытаться идти дальше, искать новые пути... А те, кто не успокаивается, ищет - как они раздражают, мешают жить, ненужно бередят совесть.

Нынешнее телевидение - это либо, в лучшем случае, - шоу с деньгами, либо намеренно растлевающие душу зрителя зрелища. Я задаю себе вопрос: это что - политика целенаправленного превращения народа в тупую толпу, орущую "хлеба и зрелищ!"?!Да, той толпой легко управлять. Но еще легче потерять народ. Потерять страну..

Свобода для раба – это возможность топать ножкой и грозно покрикивать на тех, кто прежде унижал его. Наше российское извечное понимание свободы как возможности понукать окружающими, унижать их, компенсируя этим комплекс собственной неполноценности. [О гоголевском Хлестакове]

...так же как отравленный воздух отравляет людей, возбуждая болезни, так и уродливая и больная нравственная атмосфера калечит души людей, подчас влияя даже на внешний облик человека. Всмотритесь-ка внимательней в лица прохожих, особенно пожилых: много ли среди них красивых, с правильной осанкой, с высоко поднятой головой?

Тяжелое это чувство, ностальгия. Надо бы смотреть вперед и забыть о прошлом! Да вот не забывается.

(О выездных партийных собеседованиях)

 На одном из таких собеседований пожилой, с орденскими планками партиец спросил меня, кто такой Вилли Брандт? (Государственный деятель ФРГ). Отвечаю: «Фашист!» – «Как? – поражен спрашивающий, – он же социалист…» – «А мне все равно, как он себя называет, фашист он и провокатор! Все они там фашисты!» – «Где там?» – «Всюду, – отвечаю, – всюду там, за рубежом, фашисты и провокаторы». – «Ну хорошо, а в Италии какая государственная система?» Отвечаю: «Фашистская! Ненавижу!» – «Ладно. Идите».

О бабушке

В этой комнате годы спустя будет учить она со мной студийные роли, тяжко переживая мои неудачи, пытаясь объяснить, как надо играть, пытаясь внушить, что «надо понахальнее, а ты, ты, Леля, очень уж стеснительный, тяжело тебе в жизни будет…».

 В этой комнате будет она выспрашивать, как там мой учитель, а для нее просто Паша Массальский: «Не огорчай его, должно у тебя выйти».

 В этой комнате тяжко охнет она, случайно увидев в выпавшем из пиджака паспорте штамп о моей женитьбе, – зальется краской, заплачет, запричитает.

 В этой комнате будет долгие месяцы, сидя на своем диванчике, ждать, когда же приедет ее Леля, ее Олешок из Ленинграда, он ведь там один, он болезненный, и будет слать ему пирожки с капустой, теплые носки, деньги из своей нищенской пенсии…

 В этой комнате встану я на колени перед кроватью, на которой бабуля в инсультном бреду, без сознания, беспокойной рукой все приглаживала и приглаживала растрепанные седые волосы; встану на колени, поклонюсь в пол, горько-горько заплачу и попрошу прощения за все обиды и огорчения, которые причинил ей, моей любимой и единственной, моей бабуле, кареглазому моему седому колобочку.

 И будем мы с мамой, уцепившись друг за друга, трястись от горя, злой тоски, видя, как уходит в пол крематория маленькая седенькая старушка, уходит, чтобы никогда к нам не вернуться.

Первое запомнившееся ощущение книги: конец 1941 года. Бомбежка. Холодно. Мы с мамой у ее подруги Лидочки Григорьевой на втором этаже нашего дома на Покровке – в случае прямого попадания бомбы в дом на втором этаже не так опасно, как на нашем четвертом. Читаем вслух Чехова в издании Маркса: «Хамелеон», «Дорогая собака», «Лошадиная фамилия»… Мама и Лида хохочут до слез, заражая своим смехом и меня.

 И даже когда по радио мужской голос объявляет: «Угроза воздушного нападения миновала. Отбой», – мы еще сидим, смеемся, неохота идти к себе наверх, на четвертый этаж…

 Мы с мамой лежим у меня на кровати, ночь, опять зудит немецкий самолет где-то над нами, а мама читает мне «Приключения Травки» – повесть о мальчике Мише, который потерял папу на прогулке по Москве. До сих пор помню сравнение разноцветных огоньков трамваев за морозным окном с электрическими разноцветными елочными огоньками…

Читали «Обрыв» Гончарова?! Знаю, в школе «проходили». Но голову на отсечение даю: почти никто не читал. Также, как «Евгения Онегина», «Обломова», «Мертвые души…» и многое другое…

 Так вот. Прочтите внимательно «Обрыв» Гончарова. Оторвите свои взоры от мобильников, телевизоров, компьютеров и возьмите этот роман. В нем есть глава, где описывается сон бабушки, вещий сон, в котором ей грезится, что станет с Россией, если ею завладеют такие люди, как Марк Волохов. Прочтите и сравните с сегодняшней нашей деревней.

 Сколько злобы и черной ненависти потребовалось, чтоб испоганить могилы, разрушить церкви, вырубить леса, уничтожить рачительных хозяев-«кулаков», споить до скотского состояния оставшихся в живых, заставить их плюнуть на прошлое и махнуть рукой на будущее!

об отце

Какой шутовской бес заставил его, члена КПСС, члена райкома партии, пойдя на выборы на избирательный участок – туда, где ныне шикарное кафе «Ностальжи» и фонд Ролана Быкова, а в его время – Министерство заготовок, и где на первом этаже под увитым кумачом и цветами портретом великого Сталина стояла урна для голосования, а сбоку – несколько зашторенных кабинок «для размышления», – войти в одну из этих кабинок и просидеть там пятнадцать минут, как бы «размышляя»?

 Члены избирательной комиссии чуть не померли от ужаса. Шел 1951 год: о каком размышлении можно говорить? В избирательном бюллетене стояла одна фамилия, и опустить эту девственно-чистую, без помарок бумажку в урну, не входя ни в какие кабинки, было священным долгом каждого гражданина СССР. И все радостно исполняли этот священный долг – с бьющимися от счастья сердцами голосовали за нерушимый блок коммунистов и беспартийных, за партию, за великого Сталина.

 А этот ненормальный сидит в кабинке уже пятнадцать минут!

 Катастрофа! Маячит Лубянка. За плохую предвыборную агитацию. За не разоблаченного вовремя врага. Да мало ли за что…

 Отец потом говорил, что хотел там, в кабинке, закурить. Да духу не хватило.

 При этом он был правоверным коммунистом, яростно спорил с мамой, нападавшей на святые, как ему казалось, истины.

..как теперь говорят политические деятели, – ремарка. Не ведая, что ремарка – это указание драматурга на место действия или поведение персонажа, а реплика – это короткая фраза, произнесенная персонажем. В отличном костюме от Диора, галстуке от Бердслея, запонках от Магуччи, туфлях от Пердуччи из змеиной кожи, побрит что надо, розов, в меру упитан. «Позвольте ремарку!»...

О "юморе" Сталина

... на банкете в Кремле Сталин присаживается к Любови Орловой и ее мужу, режиссеру Григорию Александрову:

– Как он к вам относится, товарищ Орлова?

– Хорошо, товарищ Сталин.

– Сма-а-атри, если будет плохо относиться, – скажи нам, мы его повесим!

– За что, товарищ Сталин?!!

Пауза.

Поднимаясь со стула:

– За шею.

И пошел дальше, к другим гостям.

Вождь присутствовал на просмотре фильма «Поезд идет на Восток», сюжет которого представлял собой долгое путешествие в поезде офицера-моряка и его спутницы из Москвы во Владивосток. Когда поезд в фильме в очередной раз остановился, Сталин спросил режиссера:

– Это какая станция?

– Новосибирск, товарищ Сталин.

– Ну, я, пожалуй, на этой станции и сойду.

И вышел из зала.

Об Арановиче

 Как-то он рассказал мне, что однажды, будучи документалистом, был послан в передовой колхоз, который вырастил невиданный урожай кукурузы. Приехали они с оператором, видят – мать честная! – а кукуруза-то чуть выше щиколотки, до колена не достает! Но – голь на выдумки хитра – вырыли глубокую траншею, влез туда оператор с камерой. Кукуруза снизу кажется высокой, а председателя колхоза и агронома поставили на колени, за кукурузой, так, чтобы видны были только их шеи и головы. И вот идет съемка: оператор ползет в траншее, председатель и агроном в орденах идут за кукурузными метелками на коленях, говорят об успехах, размахивают руками…

 Иллюзия полнейшая: высоченная выросла кукуруза, молодцы колхозники!

Братцы, может, в этом все дело? Может, попробовать не воровать? Я понимаю, что трудно пойти на такой эксперимент, но, может, рискнем, а?

Биография

Олег Басилашвили родился в семье Валериана Ношревановича Басилашвили (ок.1900—1975) и Ирины Сергеевны Ильинской (1908—1980), известного в СССР филолога, автора учебника по русскому языку для учителей, книг «Лексика стихотворений Пушкина», «О богатстве русского языка» и других. Дед по матери С. М. Ильинский (1872—1934), архитектор, закончил Московское училище ваяния и зодчества. По его проекту в 1914—1917 гг. построен храм св. мучеников Адриана и Наталии у станции Лосиноостровская. Грузинская фамилия Басилашвили была только у отца, а до него все предки были Басиловыми. Обе фамилии переводятся одинаково — «потомок Басила».

Дед — Ношреван Койхосрович Басилов (1867—1943) был околоточным надзирателем полиции Горийского уезда. Прадед, Кайхосро Басилов (1840- ?) землевладелец села Карби Горийского уезда. Предки Басилашвили пришли в Грузию с территориии современной Турции, с горы Басиан около 400 лет назад.

В 1956 году окончил Школу-студию МХАТ (курс Павла Массальского) и получил распределение в Сталинградский областной театр, который покинул, даже не начиная там своей театральной деятельности. В Ленинграде, куда Олег Валерианович с супругой, Татьяной Дорониной, отправился после Сталинграда, был приглашен в Ленинградский театр имени Ленинского комсомола. В 1959 году вместе с женой, был приглашён в Большой драматический театр им. Горького, где, по собственному признанию, весьма неудачно дебютировал в роли Степана Лукина в «Варварах» А. М. Горького и долго не мог найти себя. Тем не менее со второй половины 60-х годов Олег Басилашвили стал одним из ведущих актёров театра.

Широкую известность актёру принесли роли в кинофильмах Эльдара Рязанова («Служебный роман», «Вокзал для двоих», «О бедном гусаре замолвите слово»), Георгия Данелия («Осенний марафон»).

В 1975 году в связи со смертью отца и одного из ведущих актёров театра Ефима Копеляна Олег Басилашвили был вынужден отказаться от роли Ипполита в фильме Э. Рязанова «Ирония судьбы, или С лёгким паром!».

В конце 80-х Олег Басилашвили был депутатом Верховного Совета СССР. В 1990—1993 годах — народный депутат РСФСР (Российской Федерации).

Первый брак с актрисой Т. В. Дорониной распался через восемь лет. Второй женой стала режиссёр телевидения Галина Мшанская[5]. Дочери Ольга Мшанская и Ксения Басилашвили, журналист радиостанции «Эхо Москвы».