19 апреля
ЗАМЕТКИ ПО ПОВОДУ
Неожиданное, хотя и не очень оригинальное решение нашел герой рассказа Алексея Ростовцева «Начало» из книги «Русская рулетка», изданной в 2001 году «Издательским домом Гелеос»
 
Алексей Александрович Ростовцев окончил романо-германское отделение Ростовского университета, преподавал немецкий язык и западную литературу в пединституте, затем прослужил четверть века в советской разведке, а из них шестнадцать лет – за рубежом, полковник в отставке,  писатель, автор многих книг и публикаций, член Союза писателей России. О своем творчестве он писал:
«…Контрразведка и разведка дали мне неисчерпаемый материал для моих литературных экзерсисов на всю оставшуюся жизнь. В моих рассказах – жестокая правда оперативной работы, которую надо делать чистыми руками. Из соображений конспирации я заменил клички агентов, установочные данные фигурантов, сместил временные и пространственные рамки событий. Всё остальное – правда…»
Итак - этот замечательный рассказ:
 
Начало
Билл Саймонс не считал себя неудачником. На скользком и ухабистом пути оперативного сотрудника разведки фортуна не раз осеняла его своим крылом. Случались, правда, и провалы. Последний выплеснулся на первые полосы газет вместе с фотографией Билла, запечатленного в момент проведения тайниковой операции.
Провалившихся разведчиков в зависимости от наличия или отсутствия у них влиятельных связей либо выдвигают в начальники, либо задвигают на преподавательскую работу. У Билла связей не было. Он сделал себя сам, и потому его без промедлений и колебаний слили в одну из спецшкол ведомства, которому в обозримом будущем предстояло стать самой могущественной разведывательной службой мира. Шел 1947 год – год основания ЦРУ.
Билл легко вписался в новый коллектив и, засучив рукава, принялся за работу, поскольку справедливо полагал, что карьеру можно сделать на любом месте. К своим воспитанникам он относился с тихим презрением, хотя все они казались ребятами толковыми и сметливыми. Ему было наплевать на то, что каждый из них, прежде чем попасть в спецшколу, прошел сквозь сотни тестов, придуманных яйцеголовыми психологами, никогда не работавшими в разведке. Он знал, что разведчика нельзя воспитать в спецшколе, как нельзя воспитать в ней поэта. Разведчиком и поэтом надо родиться. Это от Бога, а быть может, от Дьявола. Я вам покажу, супермены паршивые, чего стоит любой из вас, думал он, дайте только срок.
Тест, предложенный Биллом, был прост и гениален. Руководство после некоторых колебаний разрешило ему провести эксперимент.
Однажды после завтрака Билл усадил два десятка своих питомцев в автобус, предварительно отобрав у них все документы и деньги, загадочно улыбнулся и велел водителю ехать на запад.
– Куда именно? – поинтересовался шофер.
– Все равно, – ответил Билл.
Ехали долго. Останавливались дважды: для обеда и ужина. Говорили о чем угодно, но только не о предстоящем деле. В разведке так принято. Начальство само знает, когда открыть исполнителям тайну предстоящей операции и поставить задачу. Поздней ночью остановились на окраине маленького сонного городка. В салоне автобуса вспыхнул свет. Билл обвел лица курсантов испытывающим взглядом и сказал:
– Вот что, ребята, сейчас вы покинете автобус и разойдетесь в разные стороны. Через неделю каждый должен вернуться в учебный центр, имея при себе не менее пятисот долларов и документ, удостоверяющий личность. Разрешается все. Не разрешается одно: преступать закон. Пользоваться моим телефоном можно, в крайнем случае. Гуд бай, ребята! На вас смотрит Америка. Вылезайте-ка на дорогу, и да поможет вам Господь!
Ошарашенные курсанты молча покинули автобус, который тут же развернулся и уехал.
Прошла неделя. К концу установленного срока в шпионскую alma mater вернулись семнадцать изрядно исхудавших и пообносившихся подопытных суперменов. Двоих пришлось вызволять из полиции, а один так и вовсе не явился. Это был курсант под номером 007. Его Билл считал самым неспособным и питал к нему хорошо скрываемую антипатию. Никто не принес пятисот долларов, а кое-какие легализационные документы добыли немногие.
Читая отчеты своих учеников, Билл ругался и плевался. Сукины дети! Они думали не о том, как подойти к интересному объекту, как создать предпосылки для внедрения в нужные круги. Все их помыслы были направлены только на то, как набить брюхо. А где выдумка, где изобретательность, полет фантазии, вдохновение наконец?! Один добыл деньги посредством таскания тюков, ящиков и картонных коробов с товарами на пристанях и в супермаркетах. Жалкий пошляк! Другой торговал рецептами эликсиров от импотенции и бесплодия. Мошенник! Жаль, что тебя не упекли в каталажку! Третий принял участие в состязании любителей свиных бифштексов и одержал победу, слопав шестнадцать кусков жареного мяса, о чем получил соответствующее свидетельство – пустую бумажку с изображением поросячьей хари. Конечно, голод не тетка, но почему голодный так стремительно опускается до уровня скотины, отшвыривая интеллект в сторону, как ненужный хлам? Четвертый всю неделю вкалывал при кухне Армии спасения. Был сыт и заработал на билет до места дислокации учебного центра, для чего же ты, полудурок, оканчивал Колумбийский университет? Пятый читал лекции о том, как одержать верх в борьбе за существование и добиться успеха у противоположного пола. Вступил в Клуб друзей белой хризантемы. Приложил к отчету членский билет Клуба. Неплохо для начала, но документ без фотографии – не документ.
– Седьмой вернулся! – доложил по телефону сержант с проходной.
– Выгребся-таки, кретин! – раздраженно бросил Билл, швыряя трубку и не зная, радоваться ему или печалиться.
Этот парень, на чьем лице дебильство удивительным образом уживалось с хитростью и наглостью, ему определенно не нравился.
Он подошел к окну и оторопел от изумления. Длинный пепельный «Линкольн», тихо шурша шинами, вкатился во двор и замер в десяти метрах от Билла. Из машины вышел Седьмой. На нем был отличный костюм, белоснежная сорочка и галстук-бабочка. Он выглядел как истинный джентльмен. Лениво потянувшись, зевнув и сделав несколько упражнений для разгона крови, курсант направился на доклад к шефу. Поздоровавшись, выложил на стол пачку зеленых банкнот и водительские права, которые в Штатах вполне заменяют паспорт.
– Где ты все это взял? – спросил Билл, успевший опустить на лицо маску холода и спокойствия.
– Я трахался с богатыми старухами, сэр, – ответил Седьмой без малейшего смущения.
– Так… Рассказывай все по порядку.
– Мне очень хотелось есть. Меня прямо-таки шатало от голода. Я прошел много миль, но так и не смог добыть какой-либо пищи. И тут на пути моем возник храм и я подумал, что это Господь дает мне последний шанс. Я вошел в церковь и, опустившись на колени перед распятием, принялся усердно молиться, прося Господа о хлебе насущном. Однако чувство голода отвлекало меня от молитвы. Я поднял голову и увидел рядом пожилую женщину в черном. Она молилась истово, страстно. Так молятся только великие грешницы, сэр. Она почувствовала, что на нее смотрят и подняла голову. Мы встретились взглядами, и я сразу понял, что ей надо. Из церкви мы вышли вместе. Она хорошо кормила меня, а через двое суток отпустила, сунув мне в карман триста долларов. И я пошел от храма к храму, безошибочно находя среди молящихся своих клиенток.
 
Билла охватило чувство гадливости, и он вспомнил знаменитый постулат о том, что разведка – это грязная работа, которую надо делать чистыми руками.
– Кто подарил тебе машину?
– Вдова сенатора Кольриджа, сэр. И права тоже она достала. Это очень добрая женщина, сэр, хотя в постели сущий зверь! Она обещала положить в банк кругленькую сумму на мое имя, если я буду навещать ее дважды в неделю. Вы мне позволите это, сэр?
– Не позволю. Деньги сдай в кассу. «Линкольн» будем использовать в оперативных целях.
Седьмой вздохнул.
– Почему ты так осунулся? Тебя ведь хорошо кормили.
– Это тяжелая работа, сэр. Бабульки не хотели отдавать своих денег зазря.
– А сколько лет вдове сенатора?
– Лет сорок пять – сорок семь.
– Какая же она старуха, болван!
– Но мне-то она – в матери.
Билл скорчил брезгливо гримасу и покачал головой.
– Если отвлечься от этической стороны вопроса, то ты обошел всех на два корпуса, бездельник. Получишь благодарность и денежный приз. Иди отсыпайся. Отчет напишешь после…
Билл рассказал о приключениях Седьмого мистеру Филби, советнику из СИСа. Тот смеялся от души и пожелал своими глазами увидеть будущего супершпиона.
– Чересчур атлетичен, бросок, но по личным качествам почти готовый нелегал, – подытожил Филби свои впечатления от знакомства с Седьмым. – Ничего, что у него левое ухо больше правого. Такая особая примета маскируется прической. Странное выражение лица у этого субъекта – симбиоз тупости с прохиндейством. Люди с такими лицами частенько выбиваются в президенты, премьеры или диктаторы. Непонятно, зачем его понесло в разведку. С вашего позволения, мистер Саймонс, я расскажу о его похождениях моему лондонскому приятелю, который после выхода в отставку намерен заняться сочинением детективов…
Оперативная биография Седьмого сложилась удачно. Везде, где бы он ни появлялся, его уже ждали. Противник то и дело подставлял ему свою агентуру, напичканную дезинформацией, поэтому он никогда не проваливался. У начальства Седьмой числился в маяках. Сейчас он на пенсии и заканчивает мемуары. Что же касается его литературного и киношного двойника, то тому повезло куда больше! Молодой и здоровый, он до сих пор бодро шагает по полотняным бродвеям киноэкранов, разбивая табуретки о головы чекистов и лишая невинности юных и очаровательных агентесс КГБ. Его оперативную кличку, короткую и звонкую, как выстрел, знает весь мир. Мы, русские, пока не смогли никого противопоставить ему. Штирлиц не в счет. Это герой совсем иного плана. Он – разведчик-мудрец, разведчик-философ.