Главная » 2015 » Август » 15 » 15 августа 2015. Из книги Юлия Кагарлицкого «Вглядываясь в грядущее: Книга о Герберте Уэллсе»
19:56
15 августа 2015. Из книги Юлия Кагарлицкого «Вглядываясь в грядущее: Книга о Герберте Уэллсе»
15 августа
ЗАМЕТКИ ПО ПОВОДУ
 
В продолжение темы комичных и курьезных историй (с чьей, правда, стороны, на это смотреть?) в мемуарной и биографической литературе, вспомнились два интересных, веселых эпизода из книги Юлия Кагарлицкого «Вглядываясь в грядущее: Книга о Герберте Уэллсе», вышедшей в 1989 году, в издательстве «Книга», в серии «Писатели о писателях».
Юлий Иосифович Кагарли́цкий (1926 — 2000) — российский советский театровед и литературный критик, историк научной фантастики, исследователь творчества Герберта Уэллса, доктор филологических наук (докторская диссертация по творчеству Герберта Уэллса)
Ю.Кагарлицкий и его книга:
 
Г.Уэллс:
 
 
Итак:
Альфред Уильямс не был из кровной родни — он был женат на сестре дяди Тома (но, как пояснит Уэллс в «Тоно-Бенге», «в викторианскую эпоху у людей средних классов было принято всех старших родственников из вежливости звать „дядями"»).
Значительную часть своей жизни он провел за пределами Англии, так что в семье его знали не очень хорошо. Совсем недавно, вер­нувшись из Вест-Индии, с Ямайки, где он работал учителем, Уиль­ямс получил в свое распоряжение школу, основанную согласно закону о всеобщем обязательном обучении в соммерсетширской деревне Вукей. Туда он и взял своего юного родственника в ка­честве «практиканта». После издания закона 1871 года выяснилось, что учителей не хватает, и подобного рода «практиканты» после четырех лет работы в школе и дополнительного года стационар­ного обучения допускались к экзаменам на звание учителя млад­ших классов. Срок практики можно было сократить, сдавая в ходе ее экзамены в «Колледже наставников»; Уильямс надеялся, что Берти (Герберт) уже года через два станет полноправным учителем.
К сожалению, сам он ровно никаких прав не имел. При пер­вой же проверке обнаружилось, что бумаги свои он подделал, и его с позором прогнали. Нельзя сказать, что это слишком его огорчило. Он нашел дело повыгоднее — вступил партнером в фир­му по производству школьного оборудования, внеся вместо капи­тала свой патент на усовершенствованную парту: в этой парте чернильницы, как это с тех пор и повелось, не стояли сверху, а были погружены в специальные углубления. В этой фирме Уильямс и остался, перейдя, правда, позже на положение клерка. Он слишком легко тратил деньги. Возможно, не только свои, но и чужие.
С уходом «дяди» Уильямса не к чему было оставаться и Бер­ти, но к тому времени он уже три месяца исполнял, как мог, учительские обязанности, обучая деревенских мальчишек чтению и заставляя их заучивать исторические даты, географические на­звания и таблицу мер и весов. Трудность состояла в том, что многие мальчишки были выше него ростом, сильнее, горластее, и поскольку он знал лишь один, заимствованный у мистера Мор­ли, способ поддерживать дисциплину, она никогда не находилась на должной высоте. Порой ее уровень понижался настолько, что с учителем случались приступы дикой ярости, по всему классу сыпались оплеухи, а однажды он выскочил из класса вслед за непослушным учеником, погнался за ним через всю деревню и уже настиг его возле дома, когда в дверях возникла разгневанная мамаша и погнала его самого назад, к школе. И туда и обратно за учителем с криками несся весь класс. «Дядя» Уильямс редко давал какие-либо указания или советы своему ассистенту, но тут сделал ему замечание. «У тебя не хватает такта»,— сказал он. Это и был первый (но, увы, не последний) случай, когда Уэллс подобное о себе услышал.
Так выглядело приобщение Уэллса к педагогике.
Но опыт, приобретенный им в Соммерсетшире, этим не огра­ничился. Ему много дало общение с Альфредом Уильямсом.
Уильяме был убежденный мошенник. Он знал за собой эту слабость, но считал, что мир и не заслуживает лучшего отношения
 
***
В 1938 году двадцатитрехлетний актер, в будущем — знаме­нитый кинорежиссер, Орсон Уэллс (почти однофамилец писате­ля — их фамилии хоть и произносятся сходно, пишутся по-разно­му) решил впервые попробовать свои силы в режиссуре. Для сво­его режиссерского дебюта он выбрал «Войну миров», которую и приспособил для радиоспектакля.
Передача начиналась небольшим прологом Орсона Уэллса. Он говорил от лица человека будущего, вспоминающего 1938 год, когда марсиане напали на Землю. Он рассказывал о том, какой вы­глядела жизнь в конце октября, о росте деловой активности и тор­говли, о том, сколько людей слушало в тот день, 30 октября, ра­дио...
Затем его выступление было прервано, началась трансляция концерта. Через минуту-другую концерт тоже был прерван, и по радио передали «экстренный бюллетень Межконтинентального бюро радиоинформации», где сообщалось, что профессор Форрел из чи­кагской обсерватории Маунт-Джаннигс «наблюдал несколько взрывов раскаленного газа на планете Марс, которые происходили через равные промежутки времени. Данные спектрального анализа свидетельствуют о том, что это водород и что он движется с огромной скоростью к Земле». Концерт возобновился и снова был прерван. Диктор сказал, что радиокомпания организовала интер­вью с профессором Пирсоном, знаменитым принстонским астро­номом (его роль исполнял Орсон Уэллс). Интервью открывалось рассказом комментатора об обсерватории, затем «профессор Пир­сон» рассказывал о планете Марс. Этим интервью и несколькими сообщениями канадских астрономических станций, подтвердивших наблюдения американских астрономов, кончалась вступительная часть передачи. Вслед за нею сразу же шло сообщение о падении первого цилиндра. Орсон Уэллс, в отличие от Герберта Уэллса, да­же не дал марсианам времени, чтобы преодолеть десятки миллио­нов километров мирового пространства. Они оказались на Земле, что называется, во мгновение ока. Но этого решительно никто не заметил.
Дальше шла прямая инсценировка ключевых эпизодов рома­на, сделанная применительно к иному времени и топографии дру­гой страны. Ничего принципиально нового по сравнению с романом Уэллса там не содержалось. Но и этого оказалось более чем доста­точно.
Бертран Рассел как-то заметил, что в «Войне миров» Уэллс показал свою способность «представить себе массовые реакции на необычные ситуации». Невольный эксперимент Орсона Уэллса подтвердил это достовернейшим образом.
В Соединенных Штатах в те годы насчитывалось шесть мил­лионов человек, регулярно слушавших радио. Возможно, не все читали перед этим программу передач, кто-то включил приемник уже после того, как диктор объявил, какая передача начинается, а кто-то вообще никогда не слышал про Герберта Уэллса и про его роман. Что сыграло какую роль трудно сказать. Во всяком случае, около миллиона человек приняло инсценировку за действи­тельный репортаж. И в стране вспыхнула паника.
«Тысячи перепуганных людей готовились к эвакуации или го­рячо молились о спасении,— рассказывает американский профес­сор астрофизики Доналд Мензел в своей книге «О "летающих та­релках"».— Некоторые считали, что на страну напали немцы или японцы. Сотни призывали к себе родных и друзей, чтобы сказать 180
им последнее прости. Многие просто бегали как угорелые, сея панику, пока наконец не узнали, в чем дело. В полицию непрерыв­но звонили люди, взывая о помощи: «Мы уже слышим стрельбу, мне нужен противогаз! — кричал в трубку какой-то житель Брук­лина.— Я аккуратно плачу налоги»... Дороги и телефонные линии в течение нескольких часов были забиты до отказа.
От страха люди часто теряют здравый смысл. С крыши одно­го нью-йоркского здания кто-то видел в бинокль вспышки разры­вов на поле битвы. Другой слышал свист марсианских снарядов. Многие слышали орудийную стрельбу. А некоторые даже ощущали запах газа или дыма.
Скоро все узнали истину. Хотя паника и улеглась, страсти кипели еще много недель. Возмущенная пресса обвиняла мистера Уэллса в том, что он недостойно сыграл на легковерии публики... Федеральная комиссия связи поставила вопрос о цензуре радиопе­редач...»
Конечно, Орсон Уэллс и его сотрудники не ожидали такого эффекта и, как говорится, недооценили своих талантов, но они, очевидно, недооценили и талант Герберта Уэллса. Сам он немед­ленно присоединился к «возмущенной прессе». «Глубоко огорчен последствиями радиопередачи,— телеграфировал он.— Я снимаю с себя всякую ответственность за столь вольное обращение с моей книгой». Но ведь даже в тех случаях, когда Орсон Уэллс вводил что-то от себя, он неизменно опирался на автора и подхватывал его намеки! Ответственность Герберта Уэллса была очень велика: он написал на редкость убедительный роман. Радиопаника в США, как ее принято с тех пор называть, произошла через сорок лет после выхода «Войны миров» отдельным изданием, причем между 1898 и 1938 годом лежала первая мировая война. Инсценировка Орсона Уэллса отстоит от нас еще на пятьдесят лет, а от романа Уэллса нас отделяют уже две мировые войны, и сегодня челове­честву есть чего бояться помимо боевых треножников марсиан, да и не прилетят к нам марсиане все теперь знают, что Марс — мертвая планета. А «Война миров» по-прежнему захватывающе интересна. Она живет своей жизнью, как и полагается крупному произведению искусства. И, надо думать, останется живой и тогда, когда отпадет опасность глобальной катастрофы, которая может случиться без всякого вмешательства марсиан.
Категория: Заметки по поводу. Прочитанное и всплывшее в памяти | Просмотров: 649 | Добавил: Мария | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]