Главная » 2014 » Октябрь » 10 » 10 октября 2014
00:18 10 октября 2014 |
10 октября Еще один поход в кунсткамеру странных историй. Отрывок из книги "Неоконченное путешествие" - знаменитого британского археолога и путешественника, подполковника Перси Фосетта.  П.Г.Фосетт совершил в начале нашего века восемь экспедиций в глухие труднодоступные районы центральной части Южной Америки. В результате этих экспедиций были нанесены на карту многие реки Боливии, Парагвая, Бразилии, уточнены границы между этими государствами, исследованы территории, долгое время остававшиеся "белыми пятнами" на картах мира. Книга П.Г.Фосетта - это яркий, красочный рассказ о дикой природе южноамериканских тропиков, о населении этих мест, о нравах и порядках, которые господствовали в то время в странах Южной Америки. Книга, как Винни-Пух опилками, буквально набита необычайными, странными, таинственными, неправдоподобными историями вплетенными в канву стойного изложения путешествий Фосетта. И все это рассказано удивительно будничным тоном, почти без эмоций. Если бы не доверие к серии книг «XX век: Путешествия. Открытия. Исследования», в которую она входит, и достаточно высокий авторитет имени Фосетта в научном мире, можно бы было сильно засомневаться в его рассказах. А Серия книг «XX век: Путешествия. Открытия. Исследования» была выпущена издательством "Мысль" в 1972-1976 гг. и состояла из 20 томов. О ней замечательно высказался Тур Хейердал (книга которого также входила в серию): «Желающих путешествовать гораздо больше, чем тех, у кого есть время и возможность участвовать в экспедициях, хотя бы потому, что у каждого своя профессия. Выпуская двадцатитомную серию о путешествиях и экспедициях XX века, издательство «Мысль» снабжает всех, кого манят странствия, билетами во все уголки земного шара». Фосетт был другом таких писателей, как Г. Райдер Хаггард и Артур Конан Дойль. Последний черпал вдохновение из рассказов Фосетта при написании романа «Затерянный мир».  Тодд серьезно заболел, и, прежде чем направиться на восток, нужно было отправить его в Ла-Пас и устроить ему отъезд на родину. Мы решили с месяц пожить в Сан-та-Крусе, хорошенько отъесться и набраться сил для предстоящего тяжелого путешествия в Кочабамбу. Я предпочел не останавливаться в отеле, где было вполне комфортабельно, но слишком шумно от пьяных сборищ, а снять дом, тем более, что это очень дешево стоило. Санта-Крус не представлял собой ничего особо интересного, чтобы в нем задерживаться. На немощеных песчаных улицах в дождливую погоду стояли лужи, через которые можно было перейти только по специально положенным шатким камням. Тут был кинематограф на открытом воздухе; жуткие мелодрамы так взвинчивали публику, что на каждом сеансе должен был присутствовать отряд солдат с заряженными винтовками. У людей здесь, по сравнению с чоло, составляющими большинство населения в горных районах, кожа более светлого оттенка; испанская кровь чиста здесь, как нигде больше в Южной Америке. Так как мои компаньоны предпочли поселиться в отеле, я был рад возможности привести в порядок весь свой географический материал. Один безработный погонщик мулов взялся готовить для меня и устроился в заднем помещении дома, а я повесил свой гамак в большой передней комнате. Мебель состояла из стола, двух стульев, полки для книг и лампы. Кровати не было, но это меня и не беспокоило, ибо в каждом здешнем доме есть крюки для подвешивания гамаков. В первую ночь, после того как я запер дверь на засов и закрыл окна, мой повар улегся у себя в заднем помещении, а я залез в гамак и устроился поудобнее в предвкушении сладкого сна. Погасив свет, я лежал так некоторое время, как вдруг что-то прошмыгнуло по полу. «Змеи!» – подумал я и быстро зажег лампу. Не заметив ничего подозрительного, я решил, что, должно быть, это мой повар шуршит по ту сторону стены. Не успел я снова погасить свет, как звук повторился, и по комнате с громким кудахтаньем пробежала курица. Опять я зажег лампу, удивляясь, каким образом сюда могла попасть птица, и опять ничего не увидел. В тот момент, когда я вторично потушил лампу, с пола донесся шаркающий звук, словно через комнату тащился старик калека, обутый в войлочные туфли. Это уже было слишком. Я зажег лампу и больше ее не гасил. На следующее утро ко мне пришел мой повар, на его лице был написан ужас. – Боюсь, мне придется уйти от вас, сеньор, – сказал он. – Я не могу оставаться здесь. – Почему? Что случилось? – В доме bultos[1], сеньор. Я не люблю их. – Какая ерунда! – с деланным презрением ответил я. – Здесь нет ничего. подобного. Если вам неприятно спать одному в задней комнате, перетащите ваши вещи сюда. – Очень хорошо, сеньор. Если вы разрешите мне спать здесь, я остаюсь. В эту ночь мой повар, завернувшись в попоны, лег в углу, а я залез в гамак и погасил свет. Лишь только мы оказались во тьме, раздался звук шелестящих листов, как от брошенной через комнату книги. Казалось, она шлепнулась о стену надо мной, но, зажегши свет, я ничего не увидел, кроме повара, схоронившегося под своими попонами. Я опять потушил свет, и снова вернулась курица, а за нею шаркающий старик. Снова я оставил свет в лампе, и наваждение прекратилось. На третью ночь наступление темноты ознаменовалось громким стуком в стены, вслед за чем начала скрипеть мебель. Я зажег лампу и, как обычно, ничего не увидел; однако мой повар вылез из своих попон, отпер дверь и, не сказав ни единого слова, исчез в темноте ночи. Я закрыл за ним дверь и снова улегся, но, как только свет погас, стол был поднят вверх и с большой силой брошен на кирпичный пол, и в то же время несколько книг пролетело по воздуху. Когда я снова зажег свет, казалось, ничего не было тронуто. Потом вернулась курица, а вслед за нею старик – его появление сопровождалось звуком открываемой двери. У меня крепкие нервы, но это было уже слишком, и на следующий день я переселился в отель. В шумных пьянках по крайней мере было что-то человеческое! Я навел справки и узнал, что никто не хотел жить в этом доме из-за его дурной славы. По общему мнению, в нем бродил призрак человека, который спрятал там серебро. Однако никто еще не дерзнул искать этот клад. Мой «дух» хотя и шумел, но, на мой взгляд, был не так страшен – во всяком случае для человека, неискушенного по части привидений, – как выходец с того света, бродивший по другому, хорошо известному в городе дому. Там, как мне говорили, привидение появлялось ночью в определенной комнате, наклонялось над спящим человеком и начинало шарить костлявой рукой по телу несчастного, обдавая его зловонным дыханием. Некоторые из занимавших этот дом помешались; теперь он необитаем. Прикрепления: Картинка 1 · Картинка 2 |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |